Сами собой начали вспоминаться мелодии, и я увлеклась игрой.

— Алён, я отойду. — в какой-то момент сообщил парень. Я лишь кивнула головой.

На гитаре меня учил играть отец, и я погрузилась в воспоминания о тех днях, когда родители ещё были живы.

22

Дмитрий— Ты чего Алёну бросил одну? — встретил меня на кухне отец.

— Она с гитарой и где-то не здесь. Я честно просидел рядом минут двадцать… Она меня не видит и не слышит. Решил помочь тебе, для ускорения, так сказать, процесса.

— Ну как тебе работается? — с хитрым прищуром глянул на меня отец.

«Он что, всё знает? Не может быть! Об истинном ходе вещей я никому не говорил! Хотя… это же мой отец! Он знает всё и всегда!»

— Нормально. Весело даже. — решил я пока ничего не рассказывать. — То попытка наезда, то попытка взлома … Приключения!

«Ну а что, так и есть, собственно».

— Во-первых, не прибедняйся. Я знаю, что ты перетряс всю документацию и уже влез по самые помидоры со своими «улучшениями».

Я усмехнулся.

— Что, птичка-синичка на хвосте принесла? Или сорока-белобока?

— Не дерзи. Да, Артур держит меня в курсе вещей. Ты же мой сын, а ему крестник, если не забыл.

«Забудешь тут, как же…»

— Во-вторых, я тебя вовсе не о том спросил.

— А о чем тогда? — состроил я непонимающую невинную гримасу.

«Ну а что, сам я колоться не готов!»

— Дим, не паясничай! — рыкнул отец. — Алёна, дочь моего лучшего друга и любимой женщины. Хоть и безответно любимой… Вы же не на обед ко мне сюда прикатили, старика проведать! Что ты задумал? Зачем её сюда привез на самом деле, а? Что между вами? — вопросы сыпались как из рога изобилия, а я видел, что отец сильно взволнован. — Дима, не смей! Слышишь? Не смей её трогать! Алёна — не одна из твоих потаскух, готовых на лёгкие не к чему не обязывающие отношения… Она девушка совсем другого толка. Ей любовь нужна, мужчина надёжный рядом, который защитит, поддержит… А ты… Ээх! — отец в сердцах бросил полотенце на разделочный стол и опустился на стул. — Дима, я тебя прошу. Умоляю просто. Не обижай девочку!

— Пап, да успокойся ты. — мне стало как-то не по себе. — Пап, мы приехали в мамин любимый магазин. Алёне нужно было гардероб обновить. Тем более, тебе дядя Артур доложил небось, мы с Алёной изображаем роман, поэтому поездка вдвоём вполне вписывается в легенду. Я на сегодня ещё и два билета в кино взял. Мало ли, вдруг нас пасут. Будет выглядеть, будто я её привёз с тобой познакомить, а потом мы отправились в кино. Свидание типа. Потом ко мне заедем. У них там холодно, хочу вещей взять, а со стороны будет… Ну, ты сам понимать должен.

— Ох, Димка! Ты сейчас кого обмануть пытаешься? Меня или самого себя? Я что же, по-твоему, дурак слепой что ли? Ты же на Алёну так смотришь… Ты с ней спишь, на самом деле, а не вид делаешь. Более того, ты так не на одну из своих баб не смотрел никогда!

— Пап, ты о чем?

«Блин блинский!!! И как он всё подмечает?! Неужели до такой степени видно, что я встрял? Что я без Алёнки своей уже и не могу, в принципе… Ээх, говорила мне мама, что постель мужика привязывает сильнее, чем наркотик, а я ей не верил…»

— Ди-ма! — строго сказал отец, как бы намекая «не юли». И я сдался…

— Хорошо. Я отвечу, только ты Алёнке не говори. Я её ещё когда с тобой в кафе увидел… Сначала, на эмоциях не понял, а потом… Она такая, понимаешь? Другая! Добрая, ласковая, правильная, доверчивая, преданная. А ещё честная, открытая, немножко упрямая… А потом я нарыл эти связи в бумагах… И Иван меня повёз напрямую к ней. А утром сбежал, бросив один на один нас в однокомнатной квартире… И оно как-то само, понимаешь? Я и не понял, как так вышло то… — я замолчал, пытаясь подобрать слова.

— Не смей! Не смей с ней играть! — взвился отец. — Ты поиграешься и бросишь, я же знаю! А что будет с ней?! Ты же никого кроме матери не любил и не любишь!

И тут меня понесло:

— Да что ты понимаешь? Кто? Ну кто тебе сказал, что это игра? Алёна, она такая, такая… С ней невозможно играть! Она сама, слышишь? Сама с кем угодно может играть! Она горячая, невозможно раскованная, совершенно без тормозов в постели и такая холодная на работе. Я не могу от неё отказаться! Ни сейчас, ни когда-либо в будущем!

— Почему? — вставил отец.

— Да потому что я люблю её, как дурак, люблю, понимаешь ты? Люб-лю!!!

В наступившей после моего признания тишине как раскат грома прозвучал голос Алёны:

— Что? Любишь?

Теперь уже и я сел, прямо где стоял, потому что подогнулись ноги. Признание, которое вырвал на эмоциях из меня отец, оно было и для меня самого полной неожиданностью, что уж говорить об Алёне. При любых других обстоятельствах я ой как не скоро произнёс бы эти слова.

— Тыыы уверен? Ну, в том… в том, что сейчас сказал?

Отец переводил удивлённый и смущённый взгляд с меня на девушку и обратно. Похоже он не ожидал от меня подобных слов. Да что там… Я и сам от себя подобного не ожидал.

— Алёна… Я… Я… Не знаю. — наконец выдал ответ.

Девушка смотрела своими медовыми глазами прямо мне в душу. Смотрела, не отводя взгляда, очень внимательно и без тени улыбки. Судя по всему, для неё моё признание тоже было не совсем, совсем не… Неожиданным, вот.

— Так, детки, обед готов… — попытался резко сменить тему отец. — Давайте-ка мы сейчас быстренько стол накроем и поедим.

Только вот аппетит у нас с Алёной пропал, у обоих, одновременно. Девушка резко развернулась и пошла ко мне в комнату, а я, естественно, рванул за ней.

— Это что сейчас было? — накинулась она на меня, как-только я закрыл за собой дверь. — Ты чего отцу наговорил!

Курносый носик наморщился, губки сжались в тонкую линию, глазки молнии мечут… Убьёт