Егор. — Только долго. Здесь кто-то проехал, по обочине объезжали промину на асфальте, это было до дождя, прошло не меньше недели. Вывод?

— Здесь ездят люди, — выдала очевидное Лина.

— Верно, здесь ездят люди. И, скорее всего, они нам не друзья, поэтому очень хорошо, что у нас есть авиаразведка, которая предупредит заранее. Да и слух у него гораздо лучше, думаю, любой движок засечёт в этом тихом мире за пять-шесть километров, будет время убраться с их пути.

— А почему не друзья? — озадачилась Лина.

— Потому что мы в мире апокалипсиса, где наверняка правит закон сильного, — пояснил Егор уже на ходу. — А ещё я путешествую с молодой, вполне себе ухоженной, красивой девушкой — отличная добыча для местных. Кстати, крепкий мужик, который может работать, тоже нормальный трофей.

— Так я о себе не думала, — озадачилась Заноза.

— Я тебе поражаюсь, — заулыбался Раевский. — Ты вспомни, как ты во всё это попала? Ты — ходячая приманка для всяких уродов. Ладно, нечего стоять, пойдём, нам с тобой шагать примерно с час.

И они принялись шагать. Небольшой посёлок из коттеджей справа, большой выгоревший торговый центр слева. А вот и объездная, три полосы в каждую сторону, и пока обошлось без приключений.

— Что дальше? — поинтересовалась Лина. — До Москвы примерно сто восемьдесят километров, это далеко. Может, машину найдём?

Егор осмотрел дорогу, та была в отвратительном состоянии. Даже если удастся найти в каком-то гараже малолитражку и запустить её после долго простоя, то она развалится километров через пять, тут нужно что-то маленькое, лёгкое, на подвеске для бездорожья… Багги — идеальное решение, вот только где его взять?

— Заноза, ты случайно мотокроссом не увлекалась? — поинтересовался у спутницы Раевский. — Нам бы багги, какая самодельная, сгодилась, другая машина тут развалится.

— Один раз была на соревнованиях. Парень, с которым встречалась два года назад, был экстрималом, но там были только мотоциклы-трещётки, и где найти такой транспорт, я не знаю.

— Плохо, — ответил Егор. — Похоже, придётся всё же ножками топать.

Он поднял голову и посмотрел на большой щит-указатель, на котором значилось, что Москва прямо по дороге. Пока что он совершенно не понимал этот мир, а это было очень нехорошо. Хрящ поведал ему историю Элерии и помог освоиться в первый, самый сложный, день. А о том, что тут случилось, если только мутантов спрашивать, но они какие-то неразговорчивые.

— Хим, видишь что-нибудь?

— Я много чего вижу, Странник, — последовал саркастический ответ, — но ничего, несущего опасность.

Егор на это только хмыкнул и пошёл по дороге. Поведение его спутника менялось. С того момента, как он перестал ощущать себя слугой, он стал более живым и общительным.

— Верно, странник, — неожиданно отозвался химерик, который по-прежнему копался у Егора в мозгах, — я меняюсь, и мне это нравится. Те оковы ограничений, что были, как-то резко исчезли. Раньше я никогда бы с тобой не заговорил вот так, просто, а теперь могу.

— Вот и хорошо, жаль только, что ты не можешь общаться с Линой напрямую.

— Это да, мы не связаны, но мы сближаемся. Я начинаю ощущать её эмоции. Думаю, со временем барьер исчезнет. Чем дольше она с нами, тем слабее он будет.

— Интересно, — отозвался Каскад, не забывая вертеть головой, поэтому бросившегося на него из кустов зверя он встретил выстрелом из карабина. Даже мягкой охотничьей пули оказалось достаточно, чтобы тот взвизгнул и ринулся обратно в кусты.

— Это что, кабан был? — глядя вслед убегающему зверю, немного с испугом спросила Лина.

Надо сказать, вела она себя выше всяких похвал, схватилась за дробовик, как только увидела цель, правда, стрелять без приказа не решилась.

— Жаль, сбежал, — вздохнул Раевский. — Может, Хима по его следу послать?

— Зачем? — не поняла Лина.

— Заноза, там много мяса, нам нужно что-то есть. Или ты думаешь, мы на половине кило риса и килограмме гречки продержимся?

— Есть мутантов? — девушка скорчила гримасу недовольства.

— Не всяких, — ответил Егор, шагая дальше по дороге, — а только тех, кто раньше был зверем. Вон та штука была кабаном. Наверняка тут и лоси имеются. А вот это уже интересно.

Лина завертела головой, выискивая то, что привлекло внимание Каскада.

— Да вон прямо в кювете, — указал Раевский, — видишь, перевёрнутый танк лежит? А вон его башня метрах в двадцати валяется. Так бывает, когда взрывается боекомплект.

— И что интересного? — не поняла Лина.

— А то, что до этого я видел только разбитые и разграбленные машины, которые кто-то спихнул с дороги, ты танк когда-нибудь видела?

— Ну, видела, — ответила девушка с вызовом, — каждый год на девятое мая на площади технику выставляли.

— Хорошо, а взорванный на окраине собственного города?

Лина покачала головой, кажется, до неё дошло.

— Тут был бой, и в нём участвовала бронетехника.

— Верно, — подтвердил Егор. — Здесь кто-то с кем-то воевал, поскольку вон там выгоревший бронеавтомобиль, а это, — он указал на что-то ржавое, на сгоревших колесах, — было БТРом. Тел не вижу, но от них могли остаться одни кости, скрытые травой. — А вон ещё, — указал Каскад на хвост вертолета, который прятался от глаз за выгоревшими садовыми домиками.

— Ничего не понимаю, — разглядывая ржавые останки бронетехники и летающей машины, пожала плечами Лина. — Кто тут воевать мог?

— А вот это интересный вопрос, — ответил Раевский. — Хим, давай сюда, — позвал он спутника. — Видишь эти обломки?

Приземлившийся химерик кивнул.

— Запомнил, как выглядят?

— Да.

— И вот эти, и вот эти, — тыкал Егор то в танк, то в БТР. — Полетай над городом, посмотри, есть ещё похожие?

Хим, которому летать нравилось