старого Vauxhall, и не комплексовал бы нисколько. Это никак бы не умаляло его достоинства как служилого человека и никак бы не сказывалось на отношении к нему более состоятельных собратьев по классу. Те, кто принадлежит к высшему классу, сразу отличает своих по манере говорить, по манере держаться и по вещам, которые носит на себе человек.

В мире моды и особенно среди потребителей моды есть линия водораздела между понятиями old money и new money, “старые деньги” и “новые деньги”. Если где эти люди и пересекаются, то только на благотворительных мероприятиях. Чтоб понять, как выглядят представители “старых денег” по обе стороны океана, можно глянуть на лукбуки брендов Hackett или Brook Brothers. Ничего вызывающего, все классическое, очень добротное, связанное иногда с такими видами физической активности как гребля на байдарках, конкур, поло, хождение на парусных яхтах. Этот стиль называется preppy, то есть стиль приготовительных частных школ, появившихся в Америке после второй мировой войны. В основе стиля “преппи” лежит британская традиция одевать учеников интернатов как взрослых состоявшихся людей. Я впервые увидел это, когда в 1980 году ко мне в класс определили очередного сына иностранного дипломата, который до этого ходил в школу Harrow, которую окончили и Уинстон Черчиль, и Бенедикт Камбербэтч. Он пришёл в соломенной канотье и в пиджаке с гербом, в полосатом галстуке. Нас до этого уже приучили ходить в галстуках; я был очень тщедушным и поэтому школьную форму мне пошили на заказ, поэтому я ходил с детства в костюмах, которые бы сейчас назвались bespoke, то есть сшитые точно по меркам. Парень сразу, с первого взгляда, оценил качество и стиль, которых я придерживался в силу возрастания в нежлобской обстановке, и мы с ним задружились, потому что принюхались и поняли — мы одной крови. Я тоже рос в совсем небедной среде, у дедушек и бабушек были деньги, а у родителей должности и положение в обществе, и было всё: лошадьми моя семья занималась на Московском ипподроме, на яхте под парусом мы ходили по Истринскому водохранилищу, на горных лыжах мы катались каждую зиму на Чегете и на Эльбрусе. Но! В советском мажорстве не было какого-то шика. Или это был советский шик. Всё равно отдавало колхозом, а не Аскотом и Санкт-Морицем. Чего-то не хватало, что я нашёл у западной публики в Москве. Для меня соприкосновение с западным дипломатическим миром в детстве стало очень знаковым. Тогда я не понимал, что это всё были очень состоятельные люди даже по западным меркам. Мы же жили не то что беднее, но в других измерениях и в других ценностных координатах. И в ином стиле. Я это быстро понял, как и то, что жить волшебно и купаться в шоколаде можно при любом политическом строе, если не лезть куда не надо и не разговаривать, когда не спрашивают.

Ой, ты чего такой серьёзный?

Так кто же потребляет модную продукцию? Ту, которая устаревает к следующему сезону? А это в основном бедные люди с деньгами. Это огромная категория трудящихся, которая желает выглядеть лучше, чем они есть и чем могут себе это позволить. Кто такие “бедные люди с деньгами”? Это те, кто много зарабатывает, много платит налогов и стремится потребялть на уровне высшего слоя среднего класса. Или на уровне низшего слоя высшего класса. Это обычно так называемый креативный класс. Не те, кто работает у конвейера на заводе или пашет поле с турнепсом. Это те, кто работает в рекламных и прочих агентствах, программисты, работники всяких индустрий услуг, кто может получать неплохие выплаты и бонусы. Это создавшие какое-то своё мелкое дело вчерашние пролетарии умственного или физического труда, парикмахеры или там визажисты, владельцы малых предприятий по пошиву штор или созданию интерьеров. Они, может, и хотели бы вложить деньги в какие-то активы, которые будут приносить ещё деньги, но что-то таких немного, особенно в текущих реалиях. Лично мне вложения в Сбербанк, Русал и Газпром пока за несколько месяцев принесли одни убытки. Мелкие. Но убытки. И большой слой потребления модных товаров — это дамы с различной степенью социальной ответственности. А также детки тех мужчин, которые имеют отношения с вышеупомянутыми дамами. Это те, кто покупает остромодные вещи. Кому денег не жалко на сиюминутное. Но модные дома производят и вещи, которые, имея отличительные признаки данного дома, рассчитаны на длительный срок эксплуатации. Скажем, плащи Burberry. Или сумки, которые никогда не выходят из моды. Таких сумок всего четыре: это Hermes Birkin (и вариант Kelly), это Miss Dior, это Chanel 2.55 и Prada Galleria. Ральф Лорен попытался создать пятую культовую сумку под именем своей супруги Ricky, но пока она ещё не зашла народу. Культовых предметов одежды не так уж и много: это лоферы Tod’s, это белые тапки Lacoste, это колготки Wolford, пуховики Montblanc, кашемировые вещи от Loro Piana и Brunello Cucinelli, обувь Berluti и Repetto, платки-каре Hermes, очки Ray Ban. Можно сюда было бы добавить некоторые изделия от Cartier, такие как обручальные кольца Trinity, линейку Love с винтиками, линейку их часов Tank и Santos, а также обручальные кольца от Tiffany. Это всё вещи, которые стоят недёшево, служат очень долго и никогда не выходят из моды. А есть ещё нереально крутые вещи и изделия умерших домов, которые могут различить и заценить люди лишь одного и очень узкого круга, например, Ichthys Monte-Carlo Irene Galitzine. Или благоухать парфюмом Serge Nancel, который ни с чем не спутать, потому что ничего и близко к нему не было и уже не будет. По этим вещам сразу определяют, что ты, скорее всего, приличный человек или, по крайней мере, хочешь, чтоб тебя таковым считали. И самому научиться этому всему очень сложно, нужно, чтобы вкус к этим вещам кто-то помог привить. Как, скажем, Олег Александрович Кассини привил вкус подающей надежды хабалке Джекки Кеннеди, а Жак де Башер привил вкус немцу Карлу Лагерфельду и алжирцу Иву Сен-Лорану. Всё дело в уровне. Кто-то должен задать человеку уровень. Это очень дельная и важная мысль, которая тотальному большинству никогда не приходит в голову.

Мейсон, хочешь чего-то новенького?

Если же всё надоело, и хочется больше разнообразия, больше свежести. На кого же из творцов прекрасного обратить внимание? Я дам свой субъективный взгляд, но снабжу соображениями, почему я так думаю. Полагаться на мнение глянцевых журналов, которые бросили россиян в такое сложное время, не стоит. Их мнение не такое уж и авторитетное, там всем