на прошлом составлении расписания вы не воспользовались вашим приоритетом, вследствие чего, по факту, сейчас у вас его нет.

- Так это было почти неделю назад, - не останавливал свой напор Баранов, - на тот момент у меня не было нужды в приоритете, а сейчас она появилась. И, поверьте, Алексей Матвеевич согласить со мной. Поэтому прошу еще раз освободить помещение.

- Не могу ничего сейчас сделать, - отвечала профессору Лизонька, - у меня есть план, и я обязана его придерживаться. Как я понимаю, ситуация серьезная, поэтому обратитесь к Алексею Матвеевичу. Только после его резолюции я смогу выполнить ваше пожелание.

- Как все сложно с вами, Лизонька, - проворчал Игорь Сергеевич, - ответственности вам не занимать. Ну да ладно, сейчас все уладим.

Профессор достал телефон и начал искать нужный номер. Искал он недолго, после чего поднес телефон к уху и стал ждать. Через некоторое время, по всей видимости ему ответили. Только и слышались: «Да», «Алексей Матвеевич» и другие фразы.

Пока все это происходило, я пристально наблюдал. Интересно тут все устроено, есть приоритет, но он перекрывается планом, утвержденным заранее. Достаточно непривычно, но на то это и НИИ. Все должно быть согласовано и утверждено. И практически никаких исключений.

Пока профессор разговаривал по телефону, ко мне, неожиданно для меня, обратилась Лизонька.

- А вы, я так понимаю тот, из-за кого сейчас такая ситуация?

- По всей видимости – да, - достаточно неопределенно ответил я, сейчас нельзя выдавать информацию о себе, я ведь теперь словно призрак в мире.

- После вашего ответа мне стало интересно, - продолжала Лизонька, - кто же вы такой?

- Все что могу сказать, - продолжая держать интригу и неопределенность, я продолжал диалог, - меня можно считать особым гостем сия заведения. Большего лично я сказать не могу.

- Неужели даже не представитесь? – последовал неожиданный вопрос мне.

- Увы, даже этого я пока не могу, - ответил я, решив не выдавать никакой информации без крайней необходимости.

- Очень интересно, - не скрывая своего любопытства, сказала Лизонька, - Видимо вы очень важная фигура в обществе.

- Андрей, - услышал я голос профессора, - наши с вами планы меняются. На исследования пойдем позже, а сейчас необходимо пройти небольшой опрос, следуйте за мной.

- Игорь Сергеевич, можно вас на одну минуту, - подозвал я профессора, - это очень важно.

- Да, да, я вас слушаю, - подошел ко мне Баранов, - что случилось?

- Я хотел спросить про опрос, - начал я тихо, - вы же знаете, что моя история достаточно специфическая, поэтому опрос нужно проводить в присутствии того джентльмена, с котором я сегодня разговаривал. А еще лучше и с вашим начальником.

- А я подумал, что у вас что-то серьёзное, - ответил мне Баранов.

- Получается, для вас это не серьезное? – немного возмутился я, или скорее удивился.

- Все не так, как вы сейчас подумали, - весело сказал профессор, - мы с вами сейчас как раз идем к моему начальнику, вот с ним на эту тему и поговорите.

- Тогда прошу меня извинить, за то, что не так подумал, - сказал я в ответ, - я так понимаю, мы выдвигаемся?

- Да, вы абсолютно правы, - сказал профессор и жестом пригласил следовать за ним.

Глава 24

Глава 24. Лабораторная крыска. Часть 2.

И опять длинные коридоры, коридоры, коридоры… бесконечность просто. Их необъятные размеры просто пожирают твою сущность. И к сожалению, очень медленно, что довольно сильно угнетает. И эти коридоры как моя жизнь, тянутся и тянутся в бесконечность пустоты.

И вот опять я хандрить. Нельзя, по крайне мере не сейчас. Я должен выбраться из этой ситуации. Не знаю как, но должен. Я защитил всех, но какой ценой? Несомненно, большой. И пришло время за это ответить.

Но при этом я не чувствую особой вины. Вернее сказать только часть меня. Другая же в голос кричит, что все очень плохо, так нельзя, выбивая из колеи. И кричит она с каждым часом все громче и громче. Ведь внутренний мой стержень, если не сломан, то близок к этому. Вот-вот в депрессию салюсь.

А ведь это все так сильно давит, даже не знаю, как я смогу это перенести. В конце концов я не закаленный в боях воин или не солдат, что живет войной. Я обычный студент, каких тысячи, неспособный на многое. Или?

Да, соглашусь, я уже точно не обычный студент, а тот, кто попал в ад, выжил в нем и, не смотря на все трудности и случайные события, вышел из него победителем. Ну, или почти победителем. Спас всех, а сам угодил, возможно, в участь похуже смерти.

Но пока ничего не ясно, поэтому хватит думать об этом. Пора покопаться в себе еще не наступила, но уже стучится в двери. Надеюсь, я не сломаюсь к тому времени.

- Андрей, я вижу, вы заскучали? – обратился ко мне профессор, - мы уже подходим.

- Нет, Игорь Сергеевич, не заскучал, - ответил я, - просто немного задумался. Вы долго меня звали?

- Нет, вы ответили почти сразу после моего вопроса, - ответил на мой вопрос Баранов, - я так понимаю, когда вы думаете, то можете достаточно сильно выпасть из реальности?

- Да, но только отчасти, - продолжил уже я, - мне друзья говорили, что когда я задумываюсь над чем-то, то выпадаю из реальности. А на счет сильно или нет, то по их наблюдениям очень сильно – слабо сказано. Последние разы меня вытаскивали из дум несколько минут.

- Хмм, - протянул Игорь Сергеевич, - интересные сведения. А скажите, о чем вы можете так сильно думать? Если, конечно, это не секрет.

- Да какой тут секрет, - немного радостно я начал говорить в ответ, - о разном. Например, о смысле задания и методе его решения или о чем-то высоком, таким как смысл жизни. всегда по-разному. Но в процессе для меня практически не существует мира вокруг.

- Действительно интересно, - чему-то радовался профессор, - а скажите, вот только что вы так же, как и обычно о чем-то думали. И о чем вы думали?

- Если рассматривать в общем плане, то да, как обычно, - начал я анализировать свои мысли, - а в частности, я думал о очень важном