Элен дернула ручной тормоз и вышла из машины, даже не потрудившись захлопнуть за собой дверцу. Она едва держалась на ногах. Все смотрели на нее. Видок у нее был что надо, наэлектризованные от жары волосы пылали и стояли дыбом после купания. Кто-то заметил, что тут явно не обошлось без этих черножопых. Чей-то голос окликнул ее:

– Элен!

Сквозь группу зевак пробивалась Эвелин Грандеманж с неизменной сигаретой в руке. На ее белой блузке чернел темный след копоти. Она была страшно взволнована, вся дрожала.

– Ваш муж ищет вас повсюду, – путаясь в словах, проговорила она. – Он взял грузовик. Он везде вас ищет.

Элен подумала о сыне и бросилась к машине.

– Подождите! – сказала Эвелин Грандеманж. – Что ему сказать?

– Я сейчас вернусь, – пообещала Элен.

– Подождите, пожарные едут.

Но Элен уже отъехала. Ей надо было отыскать Антони. Она так перепугалась, что целую минуту ехала на первой скорости.

Чтобы завести скутер без ключа, хватит и отвертки. Антони стащил свою в ремонтной мастерской Романа на улице Генерала Леклера. Он заглядывал туда время от времени, смотрел, как работают механики. Дидье иногда разрешал ему сделать кружок на какой-нибудь колымаге. Так однажды он прокатился на «Хонде CBR 1000». Вот это машина! Полный улет!

А пока он шагал по центру с рюкзаком на плечах и отверткой в кармане. Шел быстро, глядя прямо перед собой. Он зашел к Маню, и тот, похоже, был рад его выручить. Я же говорил, с этими людьми иначе нельзя. Груз у него за спиной не оставлял сомнений: это был MAC 50.

Пройдя вдоль бульвара Сент-Катрин, он свернул на улицу Мишле. Там, в самом конце, он увидел то, что искал. На тротуаре выстроились мотоциклы. Их всегда полно перед входом в «Метро». Подойдя ближе, он насчитал три скутера и мопед. Противоугонка была только у одного. В карманах у него завалялась бумажка в пятьдесят франков. Он решил, что перед «делом» может позволить себе последнюю партию в пинбол, и толкнул дверь в «Метро».

Внутри – игровые автоматы в два ряда. Игроки, малолетки, в основном пацаны, резались на них со страшной скоростью в жуткой духоте. Огромное зеркало в глубине продолжало перспективу, отражая дымное мерцание электронных экранов. Где-то посередине, в застекленной конуре сидел владелец. Его работа состояла в основном в размене денег и курении «Мальборо». Впрочем, подростки тоже приходили сюда не только чтобы сыграть в «Space Invaders», но и чтобы покурить втихомолку. В это время тут было довольно свободно, но в субботу днем или в будни после уроков собиралась толпа. Антони наменял пятаков и пошел к автоматам с пинболом, стоявшим в самом конце. Он видел себя в зеркале – приземистую фигуру, идущую навстречу среди синего биения экранов. Он опустил четыре монетки в «Семейку Аддамс» и поиграл, недолго, без удовольствия, думая о другом, просадив один за другим все шарики. Купил еще пять игр – с тем же результатом. Вытерев руки о джинсы, он немного помедлил. У входа потягивали кока-колу две девчонки, накрашенные как куклы. Какой-то тип вписывал на «Арканоиде» свои инициалы в «высший уровень». Там два пацана самозабвенно, молча, все в поту, резались в какой-то японский файтинг. Тот, что поменьше, молотил по клавишам с поистине феноменальной скоростью, время от времени капля пота стекала по его носу и падала на пол. Пока меняли диск, музыка смолкала, и тогда отчетливо слышалось мощное гудение вентиляции. Антони сыграл еще раз под «Бич Бойз», результат оказался таким же плачевным, как и раньше. Он двинул автомат ногой, тот, усиленно мигая, выдал свое «game over». Монет больше не осталось. Антони психовал, не знал, на что решиться. Живот болел уже несколько часов.

Надо сказать, что накануне вечером дела приняли довольно решительный оборот. Антони брал себе маленькую порцию жареной картошки в «Анталье», когда вдруг, неизвестно откуда, нарисовалась его мать. Она была на машине и, чтобы подъехать к нему, недолго думая развернулась прямо через разделительную полосу. По пути она чуть не снесла половину террасы турка и двух клиентов.

– Садись!

– Что случилось?

– Садись, говорю!

Антони быстро послушался. Мать давно уже его искала. Она была явно расстроена, волосы в беспорядке. Ее сумочка валялась на полу, одно из зеркал заднего вида болталось. Ему хотелось спросить ее, что произошло, но она как раз маневрировала, выезжая обратно на дорогу, а «Опель» машина супертрудная в управлении, к тому же все глазели на нее, так что она была на грани: еще немного, и заревет в голос. Позже она заявила:

– Мы едем к моей сестре. Мотоцикла больше нет. Они сожгли его.

И рассказала ему, как все было. Антони почувствовал чуть ли не облегчение. Свершившийся факт: что ни говори, в этом есть своя прелесть. По крайней мере, ощущения надвигающейся катастрофы больше нет. Теперь надо было организоваться, заняться экономикой, думать о деньгах, об одежде, о еде, о том, где спать. После недельного апноэ это уже походило на улучшение ситуации.

Открыв дверь, Ирэн остолбенела. Сестры уже давно не разговаривали. Она предложила им чаю с кексом. В сущности, роль великодушной хозяйки дома была для нее большим везением: ничто так не давалось ей, как мелодрама. В какой-то момент зазвонил телефон, и все за столом молча переглянулись. Потом кузен пошел и закрыл ставни на первом этаже. Все это походило на ожидание тропической бури. Но отец так и не приехал. Телефон звонил и звонил. В конце концов Ирэн его отключила. К полуночи дом погрузился в тяжелый покой, можно было наконец перекусить: куриная грудка, немного сыра, абрикосы, такие сочные, что после них руки и подбородок становились липкими. Было еще жарко, ночь постепенно обволакивала их, и, несмотря на тревогу, они начали зевать. Надо было немного поспать. Ирен разложила диван и положила матрас на пол в гостиной. Элен не сомкнула глаз. Она часами прокручивала все это в голове, но так и не смогла найти желанного выхода.

Утром семья в полном составе собралась в кухне на завтрак. Элен с сыном ничего не говорили. Они не могли ни уехать, ни остаться. Теперь они, будто беженцы, зависели от благорасположения иностранной державы, которое могло закончиться так же, как и началось. Впрочем, у Ирен было свое видение дальнейшего развития событий: надо вызвать полицию, обратиться в общественные организации, к адвокату. Говоря о зяте, она с ядовитым вожделением употребляла такие выражения, как «мерзавец», «скотина» и «дерьмо». Элен не отвечала, только мрачно вращала ложечку в чашке с кофе. Постепенно она привыкала к масштабам ущерба и пыталась найти для своего горя административные и практические решения. Через какое-то время Антони вышел из комнаты, схватил рюкзак и смылся через окно ванной.

И вот теперь он смотрел на себя в большое темное зеркало «Метро», ощущая странный покой, заполнивший грудь. Пора. Он машинально потрогал правый глаз и направился к выходу.

На улице он выбрал самый быстрый скутер, «Ямаху BW» с глушителем Поллини. Вокруг ни души, надо поторапливаться. Он начал с обтекателя, стал его отвинчивать, но один винт заело, тогда он подсунул под него отвертку, используя ее как рычаг, и пластик с противным треском наконец поддался. Он еще раз убедился в том, что никто не идет. Полкилометра равнодушных стен сливались в узкую улочку. Руки у него вспотели. Он принялся за контактор, потом схватился за руль и резко повернул, чтобы преодолеть сопротивление. Осталось только запустить стартер. Точным движением он нажал на педаль, мотор сразу затявкал. Проходя через выпускной коллектор, выхлопной газ издавал высокий, режущий ухо звук. Этот знакомый визг привлек внимание владельца скутера, и тот выбежал из «Метро».