Идея «сиэтлского саунда» очень раздражала Курта, который считал артистов индивидуальностями и насмехался над все более популяризировавшимся клише. Одному европейскому журналисту он сказал: «Говорят, мы нанесли Сиэтл на карту. На какую карту?» Джанет вспоминала:

– Я так злилась, когда критики валили Nirvana в одну кучу со всеми другими группами. Ребята из этих групп отлично знали, насколько Курт особенный, но многим в прессе очень нравилась идея тренда.

Дженни Бодди говорит, что даже в ее кругу общения в Сиэтле понимали, что между Nirvana и другими группами есть фундаментальное различие. Она считала, что бойкое сравнение Nirvana с Alice in Chains, Soundgarden или Pearl Jam «удешевляет» группу. На мой необъективный взгляд, Курт не был частью истории Сиэтла – это Сиэтл был частью истории Курта.

Впрочем, как бы ни раздражался Курт штампами прессы о Сиэтле, он уважал многих музыкантов из этих других групп и оставался близок с друзьями из этого города, которых знал еще до того, как прославился. Бодди вспоминает:

– Он был очень искренним, что бы ни случилось. Еще долго после Nevermind он приезжал стричься к нам домой. Он не ходил по дорогим салонам.

В феврале 1992 года я принял приглашение от Дага Морриса, сопредседателя Atlantic Records, с которым работал над несколькими проектами в предыдущем десятилетии. Мне предложили стать старшим вицепрезидентом лейбла, который будет заниматься A&R на Западном побережье, а в качестве дополнительного стимула еще и выкупили мою долю в Gold Mountain. Ходили слухи, что Дага вскоре повысят до более высокой корпоративной должности, и я считал, что тоже смогу после этого продвинуться; и в самом деле – осенью следующего года меня повысили до президента.

Дэвид Геффен спросил меня, почему я отказываюсь от менеджерской работы, когда только что выиграл джекпот. Но у меня были зловещие предчувствия, что Nirvana долго не продержится из-за проблем Курта с наркотиками, а еще я устал от давления, связанного с управлением небольшой компанией.

В контракте с Atlantic я прописал, что отказываюсь от управления менеджерской компанией и зарплаты, связанной с этой должностью, но сохраняю при этом неоплачиваемую позицию одного из менеджеров Nirvana. Подобные договоры с руководителями не были для звукозаписывающих компаний чем-то уникальным. Несколько лет тому назад, когда Ирвинг Азофф ушел из менеджмента и стал руководителем MCA Records, он продолжил работу с The Eagles.

Мы с Куртом общались так же часто, как и раньше, и он по-прежнему просил меня уладить некоторые личные дела. Звучит странно, когда оглядываешься назад, но, хотя я работал в другом офисе, обязанности были практически те же, что и раньше. Мой босс в Atlantic относился к этому спокойно. В конце концов, одной из причин того, что меня вообще пригласили на эту работу, была именно моя связь с Nirvana, а с моей стороны связь с Куртом уже давно вышла за рамки обычных деловых отношений. Примерно в то же время Курт предложил Розмари стать его юристом, и она проработала на этой должности до самой его смерти. Hole, однако, после моего ухода отказались от услуг Gold Mountain, и их менеджерами стали Питер Менш и Клифф Бернштейн из Q Prime, компании, которая занималась в том числе менеджментом Metallica.

Вскоре после того, как я начал работать на Atlantic, Курт позвонил мне и сказал, что с этого момента хочет получать все авторские отчисления от песен, которые написал он, – то есть на подавляющее большинство материала, записанного Nirvana. До этого момента авторские доходы поровну распределялись между всеми музыкантами – это частое явление для новых групп, которые обычно практически не получали прибыли с продаж альбомов, потому что расходы на запись и некоторую часть маркетинга вычитаются из этих продаж, а расходы на переезды и техническую команду съедают почти все доходы с первых гастролей.

А вот авторские отчисления платятся «с первой пластинки» – то есть каждый проданный альбом приносит примерно один доллар дохода, который делится между автором и издателем; кроме того, авторы также получают отчисления за исполнение песен в эфире. Для среднестатистической инди-группы авторские отчисления составляли львиную долю той прибыли, которая реально доходила до исполнителя.

Теперь же, когда Nirvana стала достаточно успешной, чтобы все музыканты могли зарабатывать много денег и из других источников, Курт хотел забрать себе все отчисления со своих песен. Подобные требования часто приводят в бешенство участников рок-групп, которые не сочиняют сами. Есть тонкая грань между музыкантом группы и автором песен. Басовые линии и барабанные ритмы важны для любой пластинки, а Крист и Дейв «сочиняли» свои партии. Но здесь есть контраргумент: исполнение своих партий – то, что музыкант делает как артист. Традиционное определение «сочинения песни» – это авторство текста и мелодии, и Курт обычно сочинял все это самостоятельно.

Поговорив со мной, Курт позвонил Розмари, которая должна была оформлять документы, и на следующий день приехал к ней в офис «сам, чтобы дать ясно понять, что для него это очень важно».

Я с большими опасениями ждал разговора с Кристом и Дейвом на эту тему, потому что многие рок-группы оказывались парализованы или вообще разваливались из-за этих проблем, но поначалу они вроде бы отнеслись к этому спокойно, хотя позже, как мне рассказывали, экономические перемены все-таки сказались на товарищеских отношениях в группе.

Пока составлялся договор об авторских правах, Курт попросил меня написать служебную записку всей группе, чтобы показать, что остальные ребята все равно будут зарабатывать много денег, если согласятся на предложение Курта. По моим подсчетам того времени, после заключения новой сделки доход Курта до налогообложения и комиссий составлял 8 052 000 долларов, а Криста и Дейва – по 5 050 000 долларов каждому. Как оказалось, Nevermind принес больше денег, чем я ожидал, гастролировала группа меньше, а следующий альбом вышел лишь в 1993 году, но итоговые суммы следующего года получились довольно похожими на эти прикидки.

Кортни вспоминала, что под конец процесса «Крист и Дейв были взбешены», и предложила Курту оставить их соавторами и совладельцами прав на самую ценную песню, Smells Like Teen Spirit; этот компромисс сгладил немало острых углов. Весь процесс, который во многих других группах превратился бы в сущий кошмар, вызвал лишь небольшой стресс. После того как ребята завершили единственные внутригрупповые переговоры за всю свою историю, Розмари стала юристом всей группы.

Кристу и Дейву пришлось за очень короткое время пережить четыре огромные перемены: невероятный успех, появление Кортни, пристрастие Курта к героину и новое распределение авторских доходов. Я тогда стал ближе к Курту и Кортни, но отдалился от Криста, Дейва и Силвы. В последующие годы мы с Кристом поддерживали общение, потому что занимались политическим активизмом, но вот с Дейвом, за исключением баек о барабанщике Led Zeppelin Джоне Бонэме, которые я рассказывал, мы практически не общались. После смерти Курта Дейв сделал потрясающую карьеру в Foo Fighters и вел себя с порядочностью, которая вполне соответствовала духу Nirvana. Я часто шучу, что если бы я знал, насколько он талантлив, то проводил бы с ним больше времени, как Силва. Одним из тех, кто понимал, что Дейв – не просто замечательный барабанщик, был Курт, который сказал мне еще в начале работы над Nevermind: «Я каждый вечер слышу, как Дейв подпевает, и он намного лучше как певец, чем ты думаешь». В тоне Курта даже слышалась легкая зависть, словно он оглядывался через плечо не только в прямом смысле.