– За что? – удивился Темлюков.

В симферопольский аэропорт самолет прибыл в семь. До города добрались на маршрутном «рафике».

Константин Иванович для порядка зашел с Леной в гостиницу, но мест, как он и предполагал, там не оказалось. В городе он рассчитывал остановиться у своего давнего друга Вячеслава Васильчикова. Они когда-то вместе кончали Одесское художественное училище, затем их пути разошлись. Васильчиков осел в Крыму, где писал свои марины, а Темлюков поехал доучиваться в Москву и там остался. Чету Васильчиковых – Славу, Светлану и сына Сашу – он не видал лет десять. На симферопольской квартире друга и произошла их последняя встреча. Адреса Темлюков не знал и дом мог найти только глазами. Зрительная память была у него от природы зверская. Темлюков шагал по городу твердым пружинистым шагом. Лена С трудом поспевала за папашей. Дом Темлюков нашел без труда. Внизу у старушек уточнил номер квартиры Васильчиковых, и они поднялись на третий эта":. Никто не открыл. Темлюков позвонил раз пять и уселся на рюкзак под дверью. Лена устроилась на подоконнике.

– Будем ждать, – вымолвил Темлюков.

Словно в ответ на его слова открылась дверь соседской квартиры, и толстый маленький человек, похожий на сдобную булку, выкатился к ним.

– Вячеслава Николаевича до завтра не будет.

С сыном на сазанов уехал. Сашка три дня назад из армии пришел, вот отец решил его побаловать. – Слово «сазанов» человек-булка произнес с ударением на последнем слоге. – А вы кто ему будете?

Узнав, что Темлюков с дочерью москвичи и Друзья Славы, человек-булка рассыпался в восклицаниях, после чего почти силой затащил Темлюкова с дочерью к себе:

– Жена в санатории. У меня гостиная пустая. Там два дивана. Вот и выспитесь, а сейчас помойтесь с дороги – и к столу. У нас сегодня и горячую водичку дали.

– Неудобно беспокоить, – возразил Константин Иванович. Лена тоже было открыла рот, чтобы выразить свои резоны, но человек-булка говорить не дал:

– Слушать ничего не хочу. Для меня гости в радость, а особенно москвичи. Кто раньше в ванную?

Спорить было бесполезно. Темлюков отправился в душ первым, поскольку принимал эту процедуру быстро. Лена нежилась дольше и оказалась в очереди второй.

Странные совпадения часто преследовали Темлюкова по жизни. Вот и сейчас он попал в гости к главному врачу легочного санатория. Мало этого, санаторий находился недалеко от Гурзуфа, любимого места Темлюкова в Крыму. Человека-булку звали Тихоном Федоровичем, и фамилию он имел Слоник. На Украине это была весьма известная фамилия. Один из Слоников капитаном водил китобойную флотилию по морям-океанам, другой сидел высоко в киевских начальниках, а Тихон Федорович управлял санаторием, который имел мировую известность. Доктор Слоник, человек необычайно доброжелательный и совершенно лишенный спеси, принял в деле Темлюкова и Лены самое горячее участие. Он за ужином ознакомился с диагнозом бывшей жены Темлюкова, а уже в семь утра следующего дня они катили на персональной «Волге» директора санатория в Гурзуф. Машина вертела серпантин по шоссе Симферополь – Ялта, обгоняя грузовики и важно плывущие троллейбусы. Темлюков смотрел на море, горы и улыбался.

– Чему ты улыбаешься? – спросила Лена.

– Своей везучести, – ответил Темлюков, – Да, ты вроде волшебника, – согласилась Лена. – Наколдовал нам Тихона Федоровича. Я чувствую, что такой человек маму в беде не оставит.

– Вы про меня? – расплылся Слоник и развернул к ним с первого сиденья свою круглую тушку. – За маму, душенька, не беспокойся. Поставим на учет и пролечим как надо. А в Крым ее надумали везти правильно. Болезнь эта поганая, очень редкая. Думаю, что на всем земном шаре не более тысячи случаев с подобным диагнозом. В Крыму маме будет легче.

– Вы, доктор, думаете, что мама никогда не сможет вернуться в Москву? – спросила Лена. Спросила и замерла, поняв, что из уст этого круглого, улыбчивого человечка сейчас прозвучит приговор.

– К сожалению, думаю, что так… – ответил Тихон Федорович и стал глядеть в окно.

– Эта болезнь.., неизлечимая? – с дрожью в голосе спросила Лена.

Тихон Федорович словно нехотя оторвался от созерцания дорожных пейзажей, и Темлюков увидел на широком добром лице трагически печальные глаза.

Это были глаза человека, так и не сумевшего привыкнуть к чужому горю.

– К сожалению, думаю, что так, – слово в слово повторил свой предыдущий ответ доктор Слоник.

Константин Иванович сжал руку дочери и почувствовал, как дрожат ее пальцы.

Не доезжая санатория, машина доктора остановилась у беленого домика с кирпичными воротами. Водитель посигналил, и из ворот вышла пожилая женщина в резиновых калошах на босу ногу. При виде доктора ее мрачное лицо вмиг изменилось. Женщина заулыбалась и бросилась пожимать Тихону Федоровичу руку.

– Вот покупателя тебе привез, – сказал Слоник, указывая на Темлюкова.

– Что ж, милости просим, смотрите дом, сад, все, что хотите. Федорович плохих людей не привезет.

Домик, утопающий в винограднике, оказался чистеньким и уютным. Из небольшой гостиной двери вели в спаленки и на террасу. Спаленок было две. Никелированная кровать с горкой подушек напомнила Темлюкову родовое гнездо его Шуры. В памяти промелькнул эпизод ночи в Матюхине, и Константин Иванович невольно покраснел.

Женщина просила пятнадцать тысяч. Таких денег у Темлюкова уже не осталось.

– Я вам добавлю, – неожиданно предложил Слоник.

– Спасибо, но в долг взять не моду. Профессия художника подразумевает отсутствие стабильных заработков. Иногда густо, иногда пусто.

– А сколько у вас есть? – поинтересовалась хозяйка.

– Тринадцать тысяч, – ответил Темлюков.

– Берите дом. Раз вас ко мне привел Тихон Федорович, уступлю.

Хозяйка пересчитала деньги, и все присутствующие скрестили руки. Доктор Слоник помог оформить приобретение. Он вместе с Темлюковым и Леной посетил кабинет местного начальства, и через полчаса все формальности были завершены. Авторитет доктора в местном обществе был необычаен. Обедали Темлюковы уже в санатории. Доктор предложил им остаться на ночь, но Лена волновалась за мать и торопила с отъездом. В Симферополь они вернулись на троллейбусе. Дом оформили на дочь, потому что личное присутствие владельца для нотариуса оказалось необходимо.

– Вот ты и домовладелица, – улыбнулся Темлюков. Но Лена оставалась грустной.

Прошлой ночью, перед сном, в гостиной Слоника Константин Иванович пытался поговорить с ней по душам. Когда уже потушили свет, он спросил Лену:

– Почему ты не пришла в мастерскую, узнав про болезнь мамы?

– Не хочу видеть твою сожительницу, – ответила дочь.

– Ты же ее совсем не знаешь, – сказал Темлюков.