class="p1">— А, переживал значит. Вдруг я страшная окажусь без “приправ”.

— Немного, — спокойно сказал Тихомир. — Сирень свое дело знает. Еще и петрушка с полынью.

— М, и как я тебе?

— Не напрашивайся, Милослава. Я уже все сказал.

Я схватилась за стакан и уставилась в тарелку. Не больно-то и хотелось!

Ольга еще переживала, что он меня приворожил, когда на деле все было с точностью наоборот. Картинку сарафан и петрушка явно приукрасили, и теперь меня всю жизнь будет мучить вопрос: обратил бы он на меня внимание, если б не они. Хотя не заметить сложно. В кедах и сарафане, — первая невеста на селе.

Мы вышли из кафе, когда на улице уже смеркалось, и Тихомир сразу захотел дойти до набережной. Мне его категоричность даже нравилась, ведь моей затуманенной голове было вообще все равно, сиди мы хоть на лавке во дворе гостиницы до самой ночи, а так и правда на свидание похоже будет.

Огни проспекта зажглись развешанными всюду колядниками. Я доставала руку из кармана, едва она успевала согреться, но волк либо совсем намеков не понимал, либо нагло их игнорировал. Рано еще что ли?.. Я уж придумала себе, что стоит нам спуститься с той проклятущей лестницы у арены, как нас будет не расцепить. Размечталась.

Хорошо ему рожи моей недовольной не видно. И вот вроде радостно, еще вчера казалось, я буду счастлива просто рядом идти, а мы сегодня и с “не идеальным” клюшкованием разобрались, и с кокошником, а теперь все это будто приснилось. Сопит себе под нос опять и фыркает.

— Тихомир, — не выдержала я, когда мы завернули к парку. — Расскажи хоть о себе. Откуда ты, любишь-не любишь, я ж ничего не знаю, кроме клюшкования.

Парень замычал:

— Ну как меня зовут ты знаешь. У меня день рождения шестнадцатого августа.

Наверное, заметку в календаре можно не ставить, ведь вряд ли я хоть на час в году об этом забуду.

— Тебе девятнадцать исполнилось?

— Да.

— Дальше.

Тиша задрал брови и хмыкнул:

— Это допрос?

— Нет, это ты просто рассказываешь мне о себе, потому что хочешь понравиться, — ворчала я.

— Ну ладно, тогда записывай. Я вырос в Нерехте, в обычной семье, у меня там мать, отец, старшая сестра с мужем и двое племянников. У меня будет хорошее образование, а пока повышенная стипендия. Если через год-два получу капитанство, а я его получу, она даже сравняется с вполне себе приличной зарплатой. Еще я хожу на факультатив, углубленно учу латынь, экзамены сдам, смогу на подработку устроиться.

Причем тут стипендия?..

— Тихомир, меня, если что, мало интересует твое благосостояние. Я помню, что ты первокурсник.

— Я просто пытаюсь понравиться.

— Отлично… Еще что-нибудь?

— Еще насчет проклятия. Это не родовое, мы купили его, если я не ошибаюсь, в мои четырнадцать, из-за зрения, которое очень быстро проседало. Был шанс немного притормозить этот процесс, и слух очень помогал ориентироваться. Но я не слепну, так что с этим никаких проблем.

— Ушки покажешь?

— Когда-нибудь обязательно увидишь. Иногда приходится оборачиваться во время игры, восстанавливаюсь быстрее.

Я опять надулась. Вообще не угодник. Я, вообще-то, хотела персонально, а не при заполненных трибунах.

— Дальше, — буркнула я.

— Что опять не так, Мила?

— Ничего, — отмахнулась я. — Просто ты слишком…

— Слишком?

— Не знаю. Слишком спокойный что ли…

— Очень интересно, — рыкнул он. — Я, вообще-то, открыт и хорошо воспитан. Мне есть из-за чего переживать?

Впереди уже виднелись знакомые заросли, но на этот раз мы уверенно свернули на нормальную дорожку. Спокойный и воспитанный, точно, а я отчего-то вообще не могу себя нормально вести. В пору быть благодарной за его чопорность, которой на двоих хватит.

— В общем-то нет, — подобралась я и постаралась улыбнуться. — Так что там дальше, любишь — не любишь?

— Милослава, я на всякий случай хочу уточнить, — говорил Тихомир глядя на фонари. — Если честно, я не очень верю во все эти “с первого взгляда”, и вообще не планировал заводить отношения куса до третьего, а еще лучше до пятого, просто не считал это нужным и поэтому понятия не имею, что с этим делать, но мы здесь, и теперь я правда стараюсь понять, что не так и что тебе не нравится. У меня хороший слух, я всегда слышу, когда ты дуешься или улыбаешься через силу.

Я вздохнула, достала руку из кармана и задрала ее практически к его лицу:

— За руку взять меня не хочешь?

Тихомир огляделся:

— Нет. Здесь полно народу.

Я опешила. Все силы собрала, чтобы гордыню побороть, а он мне “нет” только что сказал?!

— Сегодня на арене тебя это почему-то не смутило, — припоминала я случай с рукопожатием.

— Поддался моменту, Мила, а сейчас я в последнюю очередь хочу, чтобы нас кто-нибудь сглазил. Это понятно?

— Понятно.

— Милослава…

— Да поняла я!

Кому мы тут сдались?! Тоже мне, завидные голубки. Какая-то чернявая недоросль и седой чопорный суеверный придурок.

— И так уже все в курсе, нам повезло, что мои товарищи по команде пока только угорают, а твоим подругам я не нравлюсь. Идеальный расклад, — Тиша пожал плечами и улыбнулся.

Смешно ему? Ну-ну. И где меня интересно так бес попутал?.. Неужели и правда ощущение “последнего вагона” как-то на голову давит?

Сколько об этом не думаю, никак не могу понять, откуда тут на третью встречу уже такая сильная симпатия взялась. При всех трибунах мне кланялся тоже поддавшись моменту? Ну да, а еще сирени и петрушке. Тренер никак отправил на приворот проверяться, потому что в шоке был, чего это Тихомир вдруг на такие прилюдно-романтические щедроты изошел.

Мы вышли на набережную. Река уже укрылась подо льдом и снежным покрывалом, скоро каток откроют и будет здесь вечно толпа народу. Очередное отличное местечко для свиданий. “Не оставайся с ним наедине”. Ага, тогда на свадьбе первый раз за руки возьмемся, если до нее дойдет…

— Сколько времени? — спросил Тихомир.

Я глянула на смартфон:

— Без пятнадцати семь.

— Отлично.

Мы дошли до конца променада и остановились у парапета на смотровой площадке. Строительные краны на другой стороне реки тоже украсили к солнечному рождеству, и теперь они молниями тянулись к небу. В некоторых высотках уже горели редкие окна, когда-нибудь там поселятся самые не суеверные люди города, и не поразиться контрастам было невозможно.

Тихомир не может не понимать, что все это к нему прилипает, только потому что он искренне верит. Я знала немало хороших примет, куда больше, чем плохих, но все они казались такими пустяковыми… Нос зачесался, значит к хорошим новостям, но будто если он не чесался, их не