Билли моргнула, прищурилась, пока человеческий глаз привыкал к свету. Осколок оставался тихим и холодным, не замечая вокруг ничего необычного.

Ничего необычного в волшебном смысле. Потому что женщина, которая стояла перед Билли, явно была незаурядна.

Очень высока и очень худа. Угольно-черные волосы ниспадают до талии. Облачена в зеленый брючный костюм на несколько оттенков темнее униформ констеблей, с золотыми пуговицами от шеи до пояса. Мундир без рукавов, но на руках черные перчатки, доходившие до локтя. Глаза зеленые, в тон драгоценному камню посреди лба, который держал в когтях золотой ворон, инкрустированный бриллиантами. Птица, в свою очередь, находилась на хрупкой диадеме из медных нитей, искривленных и переплетенных, как настоящее дерево. В этом символе было что-то очень знакомое.

Старший констебль отдала честь женщине, потом сорвала пилотку с головы и зажала под мышкой, встала по стойке «смирно» и заговорила.

– Пленница мистера Северина, ваше величество, – сказала она, а потом коротко поклонилась. Билли бросила взгляд на старшего констебля, потом на женщину. Потом она наконец узнала ворона на короне – это был королевский символ Морли.

Билли подняла бровь. Перенесла вес с одной ноги на другую, пошевелила руками, но они все еще были скованы за спиной. Заметив движение, высокая женщина улыбнулась и подняла руку в черной перчатке.

– Это необязательно, – сказала она.

Старший констебль снова козырнула и рявкнула приказ одному из подчиненных. Тот тоже отдал честь, а потом, вытащив на свет связку ключей, отпер наручники на запястьях Билли. Благодарная за освобождение, та начала растирать человеческое запястье волшебной рукой.

– На этом всё, – сказала высокая женщина.

– Мэм, – сказала старший констебль. С очередным поклоном она отодвинулась назад, не отворачиваясь от высокой женщины, и констебли повторяли движение вслед за ней, пока все не оказались за дверью. Высокая женщина дождалась, пока дверь закроется, потом обратила внимание на Билли.

– Прошу простить за театральность, – сказала она, – но нужно соблюдать протокол.

Билли покачала головой и едва удержалась, чтобы не сплюнуть на дорогой ковер.

– На хрен ваш протокол. Рассказывай, куда я попала и что тебе от меня надо, не тяни.

Женщина рассмеялась:

– Боевой настрой! – Она развела руками. – Ты в Доме Четвертого Престола, зимнем дворце Королевского двора Морли. Я Этне, королева Морли. И я уже давно хочу с тобой поговорить.

ДОМ ЧЕТВЕРТОГО ПРЕСТОЛА, РЯДОМ С АЛЬБОЙ

Дата неизвестна, месяц Тьмы, 1853 год

Билли огляделась. Она находилась в длинной галерее с мраморным полом, поверх которого лежал роскошный ковер. Стены тоже были мраморными, потолок – высоким и сводчатым, огромные окна пропускали яркий дневной свет. Все открытые пространства вдоль стен занимали стенды с оружием – мечами, щитами, пиками, алебардами, пистолетами, украшенные веерами и кольцами. Впечатляющая выставка между длинными низкими софами и креслами, обитыми все той же вездесущей зеленой тканью.

Королева наблюдала за ней.

– С каких это пор королевы хотят говорить с такими, как я? – спросила Билли.

– Можешь звать меня Этне, – ответила хозяйка. – Только мои подданные зовут меня королевой. И мне кажется, мы с тобой можем общаться на равных, разве нет?

Билли сузила глаза, обдумывая слова Этне. Королева следила за ней, потом рассмеялась:

– Билли Лерк, дочь Эшер и Фрэнсиса, правая рука Ножа Дануолла, Спасительница Эмили Мудрой.

Билли забыла, как дышать.

Нет, это невозможно.

– Ты знаешь имена моих родителей?

Этне кивнула:

– Поверь мне, Билли Лерк, я знаю о тебе все, что можно знать. Как ты любила Дейдре. Как помогла одолеть Далилу Копперспун. Как спасла Дауда. – Улыбка пропала. – Как пал Чужой.

Билли стиснула зубы. Напрягла пальцы руки, тронутой Бездной, щелкая волшебными черными камнями. Она уставилась на Этне, и королева выдержала взгляд.

– О, Билли Лерк, сколько же нам нужно обсудить. И как же мало на это времени.

* * *

Оставив королеву в длинной галерее, Билли последовала за одним из Королевских морлийских констеблей через все здание. То, что констебли, оказывается, служили личными слугами королевы в Доме Четвертого Престола – а также полицией и силами безопасности в каждом городе, селе и деревне по всей стране, – было наименьшей из забот Билли. Пока она следовала за полицейским в зеленом, Билли едва ли замечала окружение. Здание было построено из мрамора. Ковры толстые. Каждую стену покрывали образцы старинного орудия. Везде одно и то же.

Слова королевы ошеломили Билли. Та знала имена ее матери и отца – а Билли и сама не знала, кто именно ее отец, и, хотя у нее не было повода быть уверенной, что Этне назвала верное имя, не было повода и считать, что королева лжет. Кроме того, она правильно назвала имя матери – Эшер. Если Этне знала его, то наверняка и все остальное было правдой.

Правильно же?

Дейдре. Сердце Билли забилось при мысли о ней. Сказать по правде, она была вполне довольна, что имя Дейдре осталось на задворках памяти. Жизнь продолжалась, и, как Билли отлично знала, обязательной частью жизни была смерть. Если не можешь смириться с этим, то сойдешь с ума.

А потом – Чужой. Королева сказала, что знает, как пал Чужой. Как же это вообще возможно? В тот день в Ритуальной твердыне присутствовали лишь она, Чужой и призрачное эхо Дауда. Больше никто не знал – и знать не мог – о том, что там случилось.

Билли моргнула и вынырнула из размышлений, когда ее провожатый прочистил горло, и она поняла, что они остановились. Констебль стоял по стойке «смирно» у открытой двери. Когда Билли вернулась к настоящему, он широким взмахом пригласил ее войти в комнату.

– Надеюсь, жилье будет соответствовать вашим стандартам, миледи. Буде вам что-то потребуется – что угодно, – прошу без промедления вызвать сотрудника полиции.

Билли нахмурилась и вошла в комнату. Это была пышная опочивальня, такая большая, что туда практически полностью влезла бы таверна «Везучий купец». Здесь не были выставлены напоказ оружие и латы, но комната оказалась обшита темным деревом, а все стены покрывали картины, изображающие дикую природу.

Билли обернулась к провожатому. Тот напрягся под ее взглядом, уставившись куда-то в пустоту над ее плечом.

– Почему Королевские морлийские констебли вообще прислуживают королеве во дворце? У нее что, своих слуг и стражи нет?

Констебль поджал губы, словно задумался, стоит ли отвечать. Потом заговорил:

– Полиция имеет честь служить королеве и королю Морли по их воле весь прошедший год со времен Кризиса.