Юрий Юдин с честью выполнил свою задачу. Вот какой материал собрал он в своём дневнике.

По 41 кварталу:

"Лесоучасток около 200 – 150 км от такого северного городка как Ивдель. Нет радио, нет газет… Живут в общежитии. Никакого порядку, но люди есть люди везде. Читают, что есть под руками и как поют… Тихо, от души. Песни старые, которые мы забыли и никогда не знали. Здесь они… Это так хорошо!

Лесорубы работают плохо, организация труда и быта хромает. Платят плохо? Забастовка. Можно всё сделать, но нет хорошего грамотного умного руководства. Мастер – когда-то учился и не кончил Московский лесотехнический институт. Рабочие – самые разные. Кто после армии (заработок), кто после освобождения (подзаработать и остаются), кто – вольные.

Много не живут, – увольняются. Работают… У большинства образование начальное или совсем никакого. Но есть широко эрудированные…"

По 2 Северному:

"Ночевали в избушке 2-го Северного посёлка. Много – много домов, складов, помещений, старых машин, станков. Всё заброшенное с 1952 года. Здесь работала геологич. экспедиция, что могли вывезли, остальное актировали и бросили, дома все разрушены, остался один, где есть печь и окна со стёклами."

Конечно, чтобы это написать, Юре Юдину надо было самому там побывать и увидеть всё своими глазами.

Надо отметить, что в 41 квартал туристы попали не случайно, как считается, якобы машина завезла. Всё говорит о том, что встреча с лесорубами планировалась заранее. Возможно, свою роль в этом сыграли Проданов и Дряхлых.

Но вот что сообщает в протоколе допроса Георгий Ряжнев:

"Когда туристы находились в 41 квартале, то вели себя очень хорошо, пели, танцевали с рабочими. Мастеру Венедиктову Евгению Петровичу они подарили художественную книгу и Тутинкову Анатолию тоже что-то подарили."

Смотрите, у туристов была для подарка художественная книга. Старые зачитанные книги дарить было не принято, хотя для мастера лесорубов сошла бы и старая, там никаких не было. Но если книга была старая, то брали её для себя и думаю дарить не стали бы. Кроме того, книги для себя в поход как правило не брали, рюкзаки и без книги были набиты битком, а читать книгу в походе некогда. В описи найденных в палатке вещей и в актах передачи вещей родственникам погибших какие-либо художественные книги отсутствуют. А если брали с собой для подарка и не подарили в Серове, Ивделе, Вижае, то 41 квартал был последним местом цивилизации, дальше дарить книгу было просто некому.

Так что, скорее всего, туристы заготовили книгу для встречи с лесорубами.

Ну и чтобы закончить часть истории, посвящённую участию в походе Юрия Юдина, затронем и вопрос, связанный с керном.

Многочисленные авторы версий и исследователи тоже видят в этом какую-то конспирологию. У одних керн – повод вернуться из похода, у других часть некоего спецзадания. А если всё и в этом вопросе проще? Уж если Юра Юдин оказался во 2 Северном посёлке, то почему бы ему не посетить кернохранилище? Практически никто из читателей в кернохранилище не был, включая меня. Вот лично мне было бы интересно посетить его. И студентам тоже было интересно. Юра Юдин ходил туда не один и не тайно.

Вот запись в дневнике группы от 28 января 1959 года:

"Позавтракав, часть ребят во главе с Юрой Юдиным, нашим известным геологом пошла в кернохранилище, надеясь собрать какие – нибудь минералы для коллекции. Ничего кроме пирита да прожилок кварца в породе там не оказалось."

Для обогащения конечно ничего ценного там не оказалось, а вот для коллекции пирит и халькопирит годились, это красивые минералы, чем-то напоминающие золото. И студенты не только набрали камней для себя, но и щедро поделились ими с товарищами. Журналист Григорьев, принимавший участие в описи вещей в аэропорту, отмечал, что такие камни были во всех рюкзаках.

А керн Юрий Юдин конечно же выбрал тоже красивый, в институтском музее такого наверняка не было, поэтому он и решил его отвезти в институт.

В интервью "Сто вопросов Юдину" Юрий Ефимович рассказывает:

"А почему я заинтересовался кернохранилищем, потому что у меня ещё было поручение геологическое, я там немножко в институте по программе экономического вуза… я учился на экономиста горных и металлургических предприятий цветной металлургии, и нам преподавали эту основу геологии и минералологии, обогащение металлов и т. д. Поэтому мне дали такое поручение, поэтому я чисто по обязанности, ну и по личному интересу, пошёл в это кернохранилище и там отбирал красивые образцы. Обычно когда я из похода приносил образцы, то я их обычно, наиболее интересные, отдавал на кафедру геологии, и там вот в музей однажды я притащил огромный кусок белого мрамора… Завкафедрой там сразу написал "Дар студента Юдина" , чем я был очень польщён, потому что я принёс этот образец, и его сразу поместили в витрину…"

Ну вот и всё об участии Юрия Юдина в походе и в подготовке материала для отчёта по нему.

Рассматривая других участников группы, проще всего сказать, что все они оказались в группе случайно. А можно всё же попытаться найти смысл их участия в походе и в подготовке материалов для отчёта. Известно, что Игорь Дятлов перед походом всегда лично беседовал с каждым участником группы. И конечно же, и перед этим походом он старался приобщить каждого как к организации и проведению похода, так и к наработке материалов для отчёта.

Если серьёзно говорить об отчёте как об одной из целей Игоря Дятлова, то можно предположить, что Дятлов пригласил Кривонищенко для того, чтобы правильно оформить картографические материалы отчёта о походе. В проекте похода группы Дятлова в уголовном деле в списке участников Кривонищенко указан как топограф. Это не совсем обычно для Дятлова. В отчёте о походе 1957 года в списке группы никакого топографа нет. Значит, топограф там был не нужен, а был нужен только здесь. И опять-таки, потому что Дятлову был нужен отчёт о походе, выполненный профессионально. Всё это говорит о том, что когда Дятлов замышлял поход с пятикурсниками, он не думал о походе высшей категории трудности. Но когда возникла идея вместо похода с пятикурсниками провести поход высшей категории трудности и получить звание мастера спорта, Дятлов откинул первоначальную идею прощального похода с однокурсниками и сформировал группу под будущий отчёт.

В эту версию вписываются Колмогорова и Тибо – Бриньоль, которые уже были в этих местах (финальный участок маршрута) в 1957 году и могли сохранить у себя какие-то