Она передала Геллеру снимок лица трупа, сделанный в морге.

— Распечатай это, пожалуйста, в ста экземплярах, Тоби.

— Будет сделано.

Паркер просмотрел список веществ, которые сумел выделить Райм. Гранит, глина, кирпичная пыль, сера, пепел… Откуда все это могло взяться?

В дверях лаборатории снова появился юный клерк, который прежде доставил записку. Тимоти, вспомнил его имя Паркер.

— Агент Лукас?

— Слушаю вас.

— Есть пара вещей, о которых мне велели вам сообщить. Сначала о Моссе.

Гари Мосс. Паркер еще не забыл сводку происшествий, где говорилось о чудом спасшихся из огня детях.

— Так вот, он, похоже, слегка тронулся умом. Заметил уборщика и решил, что это наемный убийца, которого к нему подослали.

Лукас нахмурилась.

— А кто это был? Один из наших людей?

— Да. Обыкновенный парень из технического персонала. Мы его, естественно, проверили. Но Моссом овладела паранойя. Он требует, чтобы его вывезли из города. Считает, что так для него безопаснее.

— Нет. Сейчас мы никак не можем этого сделать. Увы, но не он сейчас приоритет для нас.

— Мне просто велели вам передать, — сказал Тимоти.

Лукас осмотрелась и на какое-то время задумалась. Потом взглянула на Лена Харди:

— Не могла бы я попросить вас заняться им ненадолго, детектив?

— Меня?

— Да, пожалуйста.

Харди был заметно расстроен. Похоже, он воспринял это как еще одну легкую пощечину. И Паркер вспомнил, что самым трудным в работе начальника отдела было не разгадывать тайны анонимных писем, а избегать ситуаций, которые задевали чувствительные души его подчиненных.

— Что ж, если так надо, — после паузы сказал Харди.

— Огромное вам спасибо. — Лукас даже одарила его улыбкой. Потом повернулась к Тимоти: — Вы упомянули о чем-то еще, если не ошибаюсь?

— Сообщение от начальника охраны здания. Там внизу ждет какой-то мужчина. Добровольный свидетель.

— И что с того?

— Он утверждает, что располагает информацией о стрелке из метро.

Как только в городе совершалось громкое преступление, вспомнил Паркер, «чайники» всех мастей внезапно вылезали из щелей как тараканы — некоторые, чтобы взять на себя вину, другие — чтобы дать вымышленные показания. Поэтому на первом этаже здания ФБР были предусмотрены сразу несколько комнат для бесед с подобными субъектами. Стоило любому «добровольцу» явиться сюда, как его тут же отводили в одно из таких помещений, где правдивость его слов определяли опытные мастера допросов.

— Документы проверили? Кто такой? — спросила Лукас.

— Утверждает, что он журналист, который пишет серию статей о нераскрытых убийствах. Водительские права и страховка в порядке. Никаких проблем с законом в прошлом. Они уже прогнали его через два этапа проверки.

— Что он говорит о Диггере?

— По его словам, этот тип уже совершал убийства прежде. В других городах.

— В других городах? — переспросил Сид Арделл.

— Да, так он говорит.

Лукас подняла взгляд на Паркера.

— Думаю, нам будет лучше выслушать его, — сказал он.

«Первый шаг для того, чтобы сузить круг подозреваемых в авторстве анонимного письма, состоит в том, чтобы выявить его принадлежность к определенной национальности, классу или социальной группе. В дальнейшем работа сводится к определению индивидуальных особенностей личности каждого из оставшихся подозреваемых, их классификации и оценке».

Эдна У. Робертсон, «Основы изучения документов».

— Стало быть, теперь он объявился в столичном округе, не так ли? — сказал мужчина.

Они собрались внизу в приемной «В», что было указано на двери приятной глазу округлой литерой. Но сами сотрудники Бюро в шутку называли это место «голубой пыточной» по пастельному цвету, преобладавшему в интерьере.

Паркер, Лукас и Кейдж сидели по противоположную сторону видавшего виды стола от этого крупного телосложения человека с растрепанными седыми волосами. По первой же фразе Паркер заключил, что он не из этих мест. Выдавали прононс и слова «столичный округ». Обитатели Вашингтона чаще пользовались официальным названием — округ Колумбия.

— О ком вы говорите? — спросила Лукас.

— Вы прекрасно это знаете, — ответил мужчина чуть даже игриво. — Я называю его Мясником. А как зовете его вы?

— Кого?

— Убийцу с умом человека и сердцем дьявола. — Теперь в его голосе зазвучали драматические нотки.

Конечно, этот человек мог все-таки оказаться очередным городским сумасшедшим, но Паркеру показалось, что он подобрал для Диггера достаточно точное описание.

На Генри Чизмане была чистая, но изрядно поношенная одежда. Белая сорочка обтягивала изрядных размеров живот, на шее — полосатый галстук. Вместо спортивной куртки он носил пиджак от серого, в тонкую полоску, костюма. На столе перед ним лежал ободранный чемоданчик-дипломат. Между ладонями он крутил стакан с водой, в которую добавили льда.

— Вы хотите сказать, что человек, устроивший стрельбу в метро и театре, известен вам под кличкой Мясник?

— Да, тот, что непосредственно стрелял. Имя его сообщника я не знаю.

Лукас и Кейдж некоторое время молчали. Она внимательно вглядывалась в лицо посетителя, гадая, откуда Чизман узнал о том, что у Диггера был напарник. О гибели неизвестного преступника прессе не сообщали.

— Почему вас все это интересует? — спросил Паркер.

Чизман открыл дипломат и достал несколько старых экземпляров газеты «Хартфорд ньюс таймс». Все они были датированы прошлым годом. Он указал на статьи, которые написал. Он был (по крайней мере до недавнего времени) криминальным хроникером.

— Сейчас я взял отпуск по собственному желанию, чтобы написать документальную книгу о Мяснике, — с важным видом объяснил он. — Можно сказать, иду по его кровавым следам.

— Книгу о реальных убийствах? — спросил Кейдж. — Неужели публике нравится такое чтиво?

— О, читатели этот жанр просто обожают. Сплошные бестселлеры. Взять ту же Энн Рул. А книга Теда Банди… Неужели не читали?

— Может, и попадалась, — уклончиво ответил Кейдж.

— Народ просто глотает документальные книги о преступниках. Показательно для настроений в нашем обществе, как вы считаете? Наверное, о самом этом феномене стоило бы написать исследование. Почему такие книги столь популярны.

— И что же этот Мясник, о котором вы упомянули? — перебила его Лукас.