С наилучшими пожеланиями,

Элизабет Ван Эттен,

представитель «Мэри Кэй».

Прежде чем я успеваю притвориться, что не видела его, и удрать через ближайший выход, он меня замечает. И даже хуже: берет стакан и направляется в мою сторону через толпу.

— Что-то мне плохо, — пищит Стеф. — По-моему, сейчас вырвет.

И она бежит обратно в туалет, оставив меня один на один с Майком.

— Привет, — здоровается он.

Я слишком вымоталась, чтобы заподозрить его в дурных намерениях, и слишком плохо соображаю, чтобы произнести речь, которую периодически сочиняла под душем, о том, что мы взрослые люди и я знала, что это просто развлечение, и не нужно обо мне беспокоиться, со мной все в порядке. Я большая девочка. Могу сама о себе позаботиться.

К тому же он выглядит даже лучше, чем обычно. Собранный, как всегда, и самоуверенный. И хотя я внушаю себе, что смогу устоять перед обаянием Майка, в глубине души чувствую — мне нужны его внимание и интерес, особенно теперь, когда я потеряла интерес Кайла.

— Где невеста? — спрашиваю я.

— Ну ты даешь, — говорит мне правый ботинок.

— Действительно, — поддакивает левый.

— Невеста? — Майк даже не пытается изобразить сожаление. Его ничем не проймешь. Абсолютно. — Вообще-то в Нью-Йорке. Ссоримся.

Новость повисает в воздухе, как намек на некую надежду для меня. Я подсознательно сравниваю Майка с Кайлом. У Кайла улыбка лучше, лучше глаза. Почти все лучше. Кайл объективно красивее, но ведь сейчас Кайла здесь нет, так ведь? Не он заигрывает со мной, не его пальцы касаются моей руки.

— Вот как. И ты, поди, хочешь, чтобы я тебя пожалела?

Мой правый ботинок стонет.

— Нет. Я должен был тебе обо всем сказать, — отвечает Майк. — Я все испортил. Я правда думал, что у нас ничего серьезного.

— Так и есть.

— Не надо, Джейн. Ты мне по-прежнему нравишься. Честно, — пытается уверить меня Майк.

— Скажи это кому-нибудь другому, — встревает мой левый ботинок. Но Майк, похоже, его не слышит.

— Второй раз меня этим не возьмешь, — заявляю я.

— Еще как возьмешь, — вздыхает правый.

— Ты не поверишь, как я расстроился, что все так получилось, — продолжает Майк, как будто события развивались сами по себе. Словно то, что он порвал со мной и уволил, никак от него не зависело, как природные катаклизмы.

— Угу, я тоже.

Стараюсь сохранять благоразумие. Я должна бы злиться. Но мне, наоборот, легче. Он извиняется, как я и надеялась.

— Ну все — снова здорово! — скрипит левый ботинок.

От Майка так приятно пахнет, это нечестно. Как я могу перед ним устоять, когда он благоухает чистым бельем и мылом и — совсем чуть-чуть — чем-то пряным? Майк как жареные блюда: знаешь, что вредно, что потом будешь жалеть, но при этом все время помнишь, как это вкусно.

— Как ты? Как дела? Тебе что-нибудь нужно? Если нужно, обязательно скажи.

Я хочу попросить у него денег на квартплату, но решаю воздержаться.

— Я дал тебе уйти… это самый ужасный поступок в моей жизни. — Он наклоняется к моему уху — так, что слышу только я.

— Что ты имеешь в виду — наш разрыв или мое увольнение? — язвительно интересуюсь я, но эта неприступность только для вида. Внутри я чувствую, как моя сила воли тает. Его дыхание щекочет шею. И все же я твержу себе (не очень убедительно): надо уйти раз и навсегда. Сейчас. Пока еще могу сопротивляться.

— Ты никогда не выглядела так дико сексуально, — шепчет он, и я понимаю, что надолго меня не хватит.

Рон все еще играет на сцене, а Мисси танцует перед ним. Стеф, не вполне вменяемая, но живая, выходит из туалета, опираясь на Фергюсона; кажется, без него она рухнет. Подняв глаза, Стеф видит, что я разговариваю с Майком.

Она машет рукой, но это бесполезно. Ботинки правы. Я безвольная тряпка и легкая добыча.

Опять мелькает мысль, что лучше просто взять и уйти. Но потом я вспоминаю о Кайле и Кэролайн. Вполне возможно, именно сейчас они сплелись клубком в его кровати. Вот и прекрасно. В эту игру можем играть мы оба.

Я делаю то, что клялась никогда больше не делать: наклоняюсь и говорю Майку, что не прочь повторить приемчик Моники Левински. Тут он кладет руку мне на талию, мы выбираемся на улицу и ловим такси.

Я хихикаю, потому что ключ никак не попадает в замочную скважину, а Майк уже пытается засунуть руки мне в джинсы. Хорошо, что я надела кружевные трусики, а не старые застиранные, с дыркой на поясе. Люблю быть готовой ко всему. Когда Майк перестает быть деликатным, я как раз поворачиваю ключ и мы вваливаемся в квартиру.

Пол вертится, Майк лезет мне под свитер. Это повод для беспокойства, поскольку грудь — не лучшее мое место. Она относительно плоская и хилая, к тому же на мне лифчик со специальными подкладочками, и по ходу дела это перестает быть секретом. Но я не обращаю внимания, и мы целуемся. Поцелуй чересчур влажный; в голове одна мысль: Кайл целуется в сто раз лучше Майка. Не грубо и не криво, как Майк. Кайл — внимательный, нежный, он знает, что делает. Майк — небрежный, торопливый. Вот и сейчас он расстегивает брюки, предлагая себя, словно какой-то деликатес.

Я не реагирую.

— Что такое? — спрашивает он. — Что-то не так?

— По-моему, это была плохая идея.

— Давай, малышка. — Он тычется носом мне в шею, оставляя цепочку поцелуев до самой ключицы.

— Что ты хочешь доказать? — кричит мой левый ботинок.

— И разве тебе не нужна терапия? А? — добавляет правый.

— Ты все еще собираешься на ней жениться, да? — спрашиваю я Майка.

— Что? — бормочет он мне в шею.

— На твоей невесте?

— Она-то тут при чем? — Только теперь Майк отрывается от меня.

— Ты женишься на ней или нет? — требую я ответа.

Он молчит, и мое желание затухает с каждой секундой.

— Это неважно, — наконец говорит Майк.

— Для меня важно.

— Хорошо, — раздраженно вздыхает он. — Ты хочешь, чтобы я врал? Хочешь услышать сказку, мол, я брошу ее и останусь с тобой навсегда? В реальной жизни так не бывает.

— Значит, женишься.

— Да, — отвечает он. — Женюсь.

Я с самого начала знала это. Та частичка меня, которая все еще надеялась его переубедить, умирает. Не очень-то и хотелось, говорю себе. Что за радость быть с таким человеком, как Майк? Его жена обречет себя на пожизненные подозрения: каждый вечер рыться в его карманах, изучать чеки, просматривать почту в поисках доказательств того, что происходит прямо у тебя под носом.