— А вот это вопрос, — вздохнул Папа, — не знаю, ответил бы я на него тебе, если бы знал, но я не знаю! Хотя…

— Что хотя? — сразу ухватился я.

— В общем, адрес я тебе не скажу, но дам общий ориентир, — сказал Папа, — если хотите попасть под землю, в коммуникации, то лучше это сделать, не переходя через Волгоградский проспект. На этой стороне. Во-первых, сам проспект они хорошо контролируют, во-вторых, на той стороне у них всё слишком обжито. Там трудно остаться незамеченными. А на этой стороне, немного не доходя, они ходят гораздо реже. Но входы есть, это точно. Люди Тритона часто там вылезают, когда куда-нибудь отправляются в рейд. Чтобы без лишней помпы, шума и пыли. По крайней мере, раньше так было, сейчас же точно не знаю. В общем, входы там есть, а охраны наверняка меньше. Если они совсем осмелели, то могут и вообще не охранять, думая, что к ним и так никто не сунется. Но это не точно. С другой стороны, они могли там все дыры замуровать, чтобы обезопасить периметр. Кто знает? Мы туда почти не ходим, потому что сам понимаешь, как трудно моим ребятам остаться незамеченными. Да и напоминать о себе лишний раз не стоит… впрочем, я про это уже говорил.

— Спасибо! — от всего сердца сказал я, — уже кое-что! Теперь есть хоть от чего оттолкнуться!

— Ну, допустим, — хитро взглянул на меня Папа, — а что ты дашь мне взамен, за такое моё доброе к тебе отношение? В нашем мире принято благодарить тех, кто тебе помог, верно?

— Верно, — кивнул я, размышляя, чем отблагодарить Папу за гостеприимство, — как и наказывать тех, кто тебе навредил, — добавил я.

— И это верно! — рассмеялся Папа.

— Твои ребята пришли в восторг, когда я им кое-что показал, — сказал я, — могу и тебе показать, вдруг тебе тоже понравится?

— Ну, давай, — кивнул Папаша, — но учти, удивить меня трудно. Лучше, конечно, что-то более существенное придумай, что-то материальное!

Я решил, что если первый вариант не сработает, предложить ему банку тушёнки. Но это на крайний случай. А прямо сейчас, я поставил руку перед своим солнечным сплетением и начал формировать плазменный шар.

У Папы отвисла челюсть, и он как заворожённый уставился на него. Рот приоткрылся и слегка искривился, как будто бы он не очень контролировал своё лицо и впал в некую прострацию. Это продолжалось с пол минуты, когда вдруг он спохватился и замахал руками:

— Хватит, хватит, убирай!

Шар схлопнулся и рассыпался голубыми искрами.

— Ффффффф, — раздался вокруг синхронный разочарованный выдох стоящих рядом голышей.

— Да уж, — Папа потряс головой, — считай, что мы в расчёте! Теперь я понял, почему мои ребята тебя не тронули. Сначала до конца это в голове не укладывалось. Ну, не сработал палец, и что? Кулак-то мог сработать! А это штука, да, сильная! Не знаю почему, но от неё прямо в транс впадаешь. Видишь, мы с ребятами всё же почти одинаковые, и на них, и на меня это подействовало. Наверное, это как-то перекликается с тем, что Тритон с нами делал. Ты раньше с такой реакцией сталкивался на свой шарик?

— Нет, — покачала я головой, — честно говоря, в первый раз такая реакция.

— Магия! — с пониманием покачало головой Папа, — теперь ты знаешь наше слабое место!

— Я бы сформулировал это по-другому, — сказал я, — теперь вы сами знаете своё слабое место. А раз так, будете более осторожны!

— Умно! — сказал Папаша, — ладно, проваливай и как можно быстрее! А то, мне уже не очень хочется тебя отпускать. Вдруг я снова захочу посмотреть на этот шарик? А это плохо!

— Почему? — удивился я.

— Потеря контроля и зависимость, — сказал Папа, — проваливай, а то я уже почти передумал!

Глаза Папы забегали, видимо, воспоминания о шаре в самом деле начинали его захватывать. Дело могло резко принять плохой оборот, поэтому я быстро поднял руку и сформировал ещё один шарик, погрузив всех присутствующих в транс. После чего подбросил его вверх и заставил повиснуть в воздухе. Он пробудет там минуты две или даже три, правда, постепенно теряя силу и яркость, но, тем не менее, за это время я сумею отсюда убраться. Надеюсь, что остальные голыши, которых можно встретить на пути, будут также подвержены этому гипнозу, потому что другие средства использовать против этих, в целом безобидных ребят, не очень хотелось.

Я вышел на улицу, быстро сориентировался и побежал в нужную сторону. Краем глаза я видел, что Марта по крыше ангара следует за мной. В целом, этот эпизод мы размотали достаточно безболезненно. Да, ещё не до конца, но в том, что с этой промки мы выберемся нормально, я уже почти не сомневался.

Голыши попадались на пути несколько раз, но не проявляли ко мне почему-то интереса. То ли у них есть какой-то способ передачи информации, то ли действовал я настолько уверенно, что у них складывалось впечатление, что всё так и должно быть, и раз я здесь, то имею на это право. Оно и к лучшему, не пришлось их лишний раз гипнотизировать плазмой.

По пути мне несколько раз пришлось перепрыгивать ручьи с заболоченными берегами, по которым росла какая-то странная субстанция. То ли мох, то ли грибок, в общем, то, что они называли плесенью и с удовольствием поедали.

Я бы эту штуку себе в рот не засунул даже под страхом смерти.

Наконец, я выбрался из зоны обитания голышей и остановился под прикрытием остатка стены какого-то разрушенного здания ждать Марту. Она продолжала передвигаться «по воздуху». Когда ангары и балки, служащие опорой кранам, закончились, она перебралась на какую-то трубу, идущую от складов как раз в ту сторону, куда мы направлялись. Шла она метрах в десяти над землёй, а то и больше. Труба была не толстая, толщиной, может, с руку. Но Марта бежала по ней, как по проспекту, как будто вообще ничего не боясь.

Добежав до очередной опоры, которая была ко мне самой ближней, она ловко спустилась по ней вниз, как обезьянка. Быстро преодолела оставшееся до меня расстояние и предстала передо мной, интенсивно дыша после бега, но с невероятно радостным видом, улыбкой до ушей и просто сияющими от счастья глазами.

— Чему радуешься? — спросил я, думая, что возможно она знает что-то, чего пока не знаю я.

— Жить хорошо! — выдала Марта, и всё так же радостно продолжила смотреть на меня, постепенно восстанавливая дыхание.

— И не поспоришь! — улыбнулся я.

Мне не хотелось сбивать её