– Ты очень убедительно сыграла, но я была несколько удивлена тем, что роль свиньи поручили тебе.

– Я просто заменяла Эми, она уехала в Париж.

– Понимаю. Понимаю также, что тебе, наверное, было сложно отказаться, и все же ты должна защищать себя от ситуаций, которые могут причинить тебе боль, учитывая – сама знаешь что.

Мне хочется надеть свинячью голову обратно и закричать. Да нет ни минуты в школе, которая бы не «причиняла боль».

Учитывая – сама знаешь что.

– И еще я хотела обсудить с тобой пару вопросов, Милли. Мистер Ньюмонт написал мне, что тебе придется участвовать в судебном процессе, примерно через неделю.

Я киваю.

– Ты сможешь уделять внимание учебе?

– Да, я постараюсь.

– Ты очень способная девочка, Милли, так что, я полагаю, больших проблем не возникнет, если ты пропустишь несколько дней. Мы можем устроить так, чтобы задания присылали тебе по почте.

– Спасибо. Боюсь, что у меня не будет времени.

– Конечно. Но если ты передумаешь, просто напиши моему секретарю и попроси записать тебя ко мне на прием.

– Благодарю вас.

– И еще об одном я хотела поговорить с тобой. Это касается мисс Кемп. Я знаю, что ты общалась с ней. Проблема в том, Милли, что мисс Кемп ни о чем не знает…

Она кивает, произнося эти слова, и ждет моего ответного кивка в знак того, что я поняла ее, затем продолжает:

– Поэтому нам следует соблюдать осторожность, нравится нам это или нет. Я знаю, что ты хотела сделать ей подарок, это очень мило с твоей стороны, но мы это не поощряем – фактически это против правил школы. Однако в твоем конкретном случае я понимаю, в чем причина недоразумения.

Вот почему она не отвечает на мои письма.

– Мисс Кемп прекрасный педагог, очень ответственный, но, как бы это сказать, семь раз подумай – один нарисуй.

– Я не уверена, что поняла вас, мисс Джеймс. Что вы имеете в виду?

– Что я имею в виду? Если не возражаешь, мы назначим тебе другого куратора.

– Зачем?

– Я попросила мистера Ньюмонта обсудить этот вопрос с тобой на каникулах. Я уверена, он исполнит мою просьбу. Договорились?

– Да, мисс Джеймс.

– Не вижу причин огорчаться, мы все на твоей стороне, и я уверена, мы найдем наилучший выход. Что думаешь?

Это самодурство, вот что.

– Прекрасно, благодарю.

– Ну, вот и отлично. Продолжай работать над спектаклем, не сомневаюсь, что получится грандиозное зрелище.

Я просыпаюсь в слезах, посреди ночи. Мне приснилось, что я в суде.

Когда адвокат поворачивается ко мне лицом, он вдруг становится маленьким, как мальчик, и спрашивает меня, почему я позволила тебе убить его. На глазах у него слезы.

Мне очень жаль, отвечаю я.

Мы не верим тебе, заявляют присяжные.

После школы вчера Майк сказал, что заказал гостиницу на две ночи, место называется Тетбери. Выезжаем в понедельник. Он упомянул, что хочет переговорить со мной насчет мисс Кемп, но это терпит до выходных.

Мы с Фиби собираемся на вечеринку к Мэтти, ту самую, о которой говорил Джо в автобусе. Майк согласился отпустить Фиби при условии, что она возьмет меня, и добавил, что если мы пойдем вместе, то возвращаться он разрешает по отдельности. Перед нашим уходом он дает последние наставления: комендантский час – полночь и никакого алкоголя, договорились?

– Да, папа, договорились.

Едва мы выходим из дома, Фиби звонит Иззи, говорит – ужасно жалко, что ты не придешь, сколько времени ты пробудешь под арестом, неизвестно? Ответ Иззи вызывает у нее смех, она говорит – ну ладно, не переживай, завтра все тебе расскажу. Бедняжка Иззи, то-то была рада, когда профессор Уэст вернул ей потерянную косметичку. Пока не сообразила, что он видел сигареты, которые лежат в ней. И не отопрешься никак – на донышке косметички нацарапано ее имя, а сама косметичка заботливо приоткрыта, лежит у него на столе в пустом классе, вымытом после препарирования сердец.

Мы подходим к такому же большому белому дому, как у Ньюмонтов, Фиби звонит. Открывает мальчик, высокий, футов шесть[12], может, больше. Он улыбается, когда видит нас, и говорит:

– Вечеринка началась.

Протягивает мне руку:

– Мэтти.

Я пожимаю ему руку, говорю:

– Привет, я Милли.

У меня голова идет кругом, когда он открывает перед нами дверь, из гостиной вырывается музыка, мы входим, слева я замечаю стол. Бутылки со спиртным, большой стеклянный кувшин, в нем что-то вроде пунша.

– Это что за Хеллоуин, Мэтти?

– Фиби, блин, предки уехали пару часов назад, они взяли с нас с Томом честное слово, что мы без них не будем устраивать вечеринок. В любом случае ты годишься для десяти Хеллоуинов, тебе и костюма не надо.

Он заканчивает фразу гнусным смешком.

– Заткнись и налей мне выпить. Значит, Том приехал из универа?

– Да, должен был присматривать за мной, но, как только родители за порог, свалил, повидаться с друзьями.

– Он вернется?

– Кажется, кто-то неровно дышит к моему братишке.

– Еще чего, интересуюсь чисто по-дружески, вот и все. И вообще, мне нравится совсем другой.

– Кто же?

– Один парень, с которым я познакомилась летом, он не из Лондона.

– Несуществующий аноним, хочешь сказать. Держи, налил тебе водочки.

Она берет у него пластиковый стаканчик, садится на диван рядом с двумя девочками, которых я не видела раньше, и начинает с ними болтать.

– Хочешь выпить? – спрашивает Мэтти у меня.

Я отвечаю – да, спасибо, потому что у всех вокруг что-то в руках. Пить я не собираюсь, только для вида. Он подает мне стаканчик, и я сажусь в углу. Приходят все новые и новые гости. Все знают кого-то, кто, в свою очередь, знает кого-то. Частная школа для богатых плетет свою паутину, раскидывает ее вверх и вширь. Фиби то и дело говорит по телефону, один звонок за другим. Она пинает мальчика, который пытается отвлечь ее от телефона, исполняя у ее ног элемент из брейк-данса, «червяка». Отвяжись ты, буркает она. Когда она заканчивает разговор, «червяк» спрашивает у нее:

– Ну, и когда же мы их получим?

– Когда он привезет, ясно, болван?

Она снова пинает его, но на этот раз он хватает ее за ногу, стаскивает на пол. Он садится на нее верхом, сжимает руками шею. Все смеются, но мне не смешно. Является Клондин с двумя парнями постарше. Фиби подходит к ним, один из парней обнимает ее за талию, притягивает к себе, она отталкивает его со смехом.