это великолепие. Однако, в отличие от терранских морских млекопитающих, отходы выкидывались не из-под хвоста, а прямо в отверстие между плавниками. Нам, можно сказать, повезло: когда мы оказались над хвостом, кит как раз шевельнул им, и оттуда полетели продукты жизнедеятельности.

На то, как среагировала «свита», стоило посмотреть: разнообразные Твари тотчас бросились на капли и комки, пожирая их. Вот двое сцепились между собой за особенно аппетитный комок — и щупальце кита тут же хлестнуло их, разнимая.

— Они пожирают фекальные массы, заодно скрывая маршрут кита от более крупных хищников! — восхищенно пояснила Лана. — Как продуманно!

Но через миг даже она замолчала от изумления. Потому что из отверстия между хвостовыми плавниками вылетела бабочка!

Здоровая такая бабочка, с размахом крыльев как у ворона, наверное. Или даже у большого орла! Темно-серая, с черным узором на крыльях, больше похожая на ночного мотылька. За нею еще одна. И еще. И вот уже целая стая бабочек рванула наружу. Некоторые сразу же становились обедом монстров, другим удавалось прорваться сквозь эту блокаду и унестись в пустоту.

— А это что? — ахнула Ксантиппа. — Неужели… Детки?

— Нет, я думаю, это взрослая форма кишечных паразитов, — возразила Меланиппа. — Наш зверь-гора слишком сложно организован, чтобы влагалище было объединено с клоакой! Кроме того, у меня ощущение, что это самец.

М-да, вот мы и встретили существо, которое реально какает бабочками! Не даром Лана им восхищалась.

p.s. Keep calm and like it!

Глава 10

Танцы и фунгициды

Грибы мы обнаружили почти сразу. Если свериться с журналом разведки (ответственные за заполнение — К. Ураганов, В. Кресайн и М. Исмаилов), то в тот же день, что и фекальных бабочек. И, согласно лабораторному журналу Меланиппы, немедленно начали с ними опыты.

Но на самом деле впервые увидели мы их гораздо раньше. Тогда же, когда подлетали к Киту — а мы называли «зверь-гору» Китом уже без всякой иронии и даже явственно с большой буквы, уж больно четко выдерживались аналогии! Я еще тогда обратил внимание на паразитические выросты на боку животного: группы желтых шаров, довольно крупных, с голову ребенка размером, которые кучковались в колонии, похожие на виноградные гроздья, только несколько метров в диаметре. Они особенно не выделялись среди других аномалий, которых хватало: что-то вроде присосавшихся к киту ракушек или слизняков, иные выросты и бугристые шрамы. Наш «транспорт» прожил долгую и бурную жизнь, чтобы дорасти до своих размеров. Сейчас-то с ним никто или почти никто не рисковал связываться, но в молодости дело, очевидно, обстояло иначе: облетев Кита мы нашли следы впечатляющих ран, которые окончились бы гибелью для любого безмагического животного!

Поэтому встретить грибы в лесу для нас не стало неожиданностью.

— А вот и то, что жуют светорожки! — радостно сказала Лана, отчекрыживая воздушным щупом и перенося в контейнер для образцов один желто-оранжевый шар. — Это точно их пища, видишь, следы погрызов с этой стороны? Характерные резцы.

— Я знаю, конечно, что в грибах много белка, — с сомнением сказал я. — Настолько, что даже высшим млекопитающим они на короткое время могут заменить мясную пищу. Но как постоянная диета? Да еще для облигаторных хищников, вроде светорожек?

— Наверное, тут какой-то непростой состав!

Ну что ж, непростой состав у них и оказался: как мой любимый метакосмозоолог быстро выяснила со своими помощниками, в составе грибов было какое-то рекордное количество «мясных» аминокислот. То есть по питательности они вполне могли заменить и мясную пищу!

Это ужасно заинтересовало Лану, она пустила в ход всю свою знаменитую эхолокацию на полной разрешающей способности и уверенно заявила, что грибы эти прорастают в верхний слой эпидермиса Кита и питаются его кровью. Потому и состав у них максимально приближенный к мясному.

— Тут ужасно интересная экосистема!

В первые дни она об этом только и могла говорить, даже в постели. И ладно бы перед сном, но и непосредственно после «супружеских обязанностей» — тоже! Лежим мы с Саней абсолютно вымотанные, а Ланочка сидит рядом в чем мать родила и вещает, размахивая руками.

— Никогда ничего подобного не видела! Кит получает воду из окружающей атмосферы, засасывая вместе с планктоном и пылью. И ее пьют фиокусы, — так она назвала основной вид растений в лесу, сокращение от «фиолетовых фикусов», — вместе с минеральными солями, в ней растворенными. Иначе говоря, кит потеет — совсем как мы — а они пьют! А взамен продуцируют кислород! У них потрясающая производительность, если мы несколько кустиков выкопаем и заберем с собой, проблему кислородного снабжения, скажем, подводных лодок или космических станций можно просто сразу закрыть! Ну и конечно в этих фиолетовых зарослях много кто живет, но кит их в целом терпит, потому что они ему не досаждают и даже помогают! Например, стада светорожек — а я их нашла на этой сравнительно небольшой территории целых три штуки! — подъедают грибы, которые ничего полезного Киту не дают, а являются просто паразитами! Это позволяет контролировать распространение кожной инфекции! Конечно, на боках и на пузе они ничего не выедают, но там китовая шкура толще и, похоже, грибы могут существовать только там, где возникли микропорезы… Интересно, как развилась такая необычная форма паразитизма? Это с какой-то планеты или эндемичная Междумирью форма жизни?

На этом месте мы с Саней переглянулись, напали на Лану с двух сторон, защекотали и затащили под одеяло.

— Спать! — рявкнул я. — Приказ командира!

— Да, Кир! — пискнула Лана и тут же затихла.

Самое интересное, что действительно заснула секунд через пятнадцать, а мы с Саней еще долго не могли уснуть. Мы с ней в этом плане похожи: если сразу после секса не отрубимся, потом, наоборот, наступает период активности. И вдобавок эмоциональный резонанс, когда занимаешься этим втроем, сильнее, чем когда вдвоем, оттого и эффекты сильнее!

Грибы ни меня, ни Ксантиппу особенно не заинтересовали. Я, конечно, занимаюсь кое-какими магическими исследованиями, но в основном в области медицины, а не чистой биологии. Для Сани же это вообще не ее профиль. Однако на следующий день, вспомнив этот разговор, я выбрал время и заглянул к Дмитрию, который как раз каталогизировал Ланины находки: Свистопляс тоже интересовался фауной метакосмоса, а про флору мы и вовсе прежде ничего не знали, так что он буквально накинулся на первые растительные образцы. Все равно за исцелением к