Все три религии в одинаковой степени запрещают половые излишества и случайные связи. «Не возжелай жены ближнего своего», — провозглашают они лицемерно. Можно ли допустить, чтобы Бог, наделивший нас способностью трахаться безо всякой практической цели и тысячью различных способов, ни с того ни с сего потребует от нас, чтобы мы отказались от единственного доступного нам удовольствия, которым он нас одарил? Зачем Бог сделал мне между ног губы, если он не хотел, чтобы они заговорили? Зачем он наделил тебя царским жезлом, если не для того, чтобы ты мог изливаться в меня и чтобы твое тело доставляло мне наслаждение? Думаю, нет ни одного теологического тезиса, способного объяснить неутолимый клиториальный голод, в основе которого лежит бесконечное и неисчерпаемое желание. Я хочу мужчину. По возможности — тебя. А после тебя — еще и еще. Ныне, и присно, и во веки веков.

Мне кажется, что твой тезис о кратковременном характере любви — абсолютно неопровержим. Я согласна с тем, что невозможно в течение долгого времени сохранять единство универсального и партикулярного. Любовь в ее наивысших проявлениях — кратковременна, а диалектическое наслаждение — недолговечно. Но если так, то каждый день надо влюбляться заново и трахаться до умопомрачения при любом удобном случае. Только таким способом можно продлить свое пребывание в райских кущах.

Похоже, все три монотеистические религии уже давно поняли, что любовь сродни откровению и способна возвысить душу человеческую. Они признали, что с помощью любви можно ощутить аромат задницы Бога. Только Бог этот живет не на небе и не на земле. Бог — это я. Когда я желаю тебя, я открываю в себе дух Божий. И в этот момент мне кажется, что я парю над бездной.

По-моему, именно по этой причине сексуальный либерализм и приводит к тому, что люди в массовом порядке разочаровываются в западных иудео-христианских ценностях и начинают увлекаться Востоком. Ибо восточные учения пытаются выявить в человеке его скрытые способности и найти в его душе возвышенное и сакральное.

Гюнти, гаденыш ты мой. Благодаря тебе у меня раскрываются глаза. Я ненавижу тебя. Я хочу, чтобы ты сделал мне ребенка. Умоляю, не бросай меня. Люби меня. Ты нужен мне. Позвони прямо сейчас.

Униженная Эльза.

Эльза и я

я хочу зарыться лицом

в задницу Эльзы

хочу с дрожью лизать ее между ног

выжимать наслажденье из тела ее

до экстаза до кровотеченья

неустанно лизать и вылизывать

и засовывать кончик еврейского носа

куда только можно

языком пересчитывать жировые складки ее

ощущая себя на вершине блаженства

не сливаться и не проникать

а прижаться к вагине ее своим лбом

и родиться на свет еще раз став младенцем опять

повелителем быть и рабом

не сливаться и не проникать

и любить ее сзади

чтоб не знала она кто ласкает ее

я инкогнито для нее а она для меня

я люблю ее сзади и она вся пылает

я вдыхаю ее аромат мой язык уже ноет от напряженья

я сосу и ласкаю и целую до боли

и она извивается плачет но тоже сосет

до беспамятства и не гонит меня

она спереди а я сзади

послеполуденное безумство

то что знаю я ты не узнаешь ни от кого

ибо я геморрой в ее заднице

и тебе меня никогда не достать

она спереди а я сзади я сзади а она предо мной

Я и Эльза

я наброшусь на нее

с похотливым безумием

неистово

сольюсь с ней

в единое целое

и сзади пальцем ее заткну

дыша ей в ухо

кусаю в мочку

и ярость секса не знает границ

свободной рукой

я сжимаю твою ягодицу

и щиплю тебя до одуренья до боли

просто чтоб ущипнуть

не желаю больше быть нежным

и не плачу теперь никогда

так это выглядит со стороны

но похоть приходит снова и снова

она потрясает меня и пугает

и нет уже сил чтобы сдерживать страсть

и хорошо что так

Из последнего письма Эльзе Гофман

ты молода

красива и печальна

а я песочные часы

мои мгновенья кратки

воздушны мои чувства

но тяжелы твои

ты плачешь и кричишь

я ж больше не могу кричать

я умираю

уходит мое время

и вскоре я онемею

во тьме

ты как испуганный подранок

а я все усыхаю день ото дня

сомкнув немые губы

мудрец по жизни

Последнее стихотворение

похоже больше я писать не буду

а что написано и не писалось вовсе

я перестал что-либо понимать

и сомневаюсь что понимал когда-то

я всеми силами пытаюсь выжить

я исчезаю в своей самости которой не существует

я умираю на плахе как король

я по ошибке возложил себя на жертвенный алтарь

мне надоели интеллектуальные дебаты

слова и люди умирают

и умирают одинаково

я тоже подошел к концу пути

известно умирая слова перестают существовать

я умер

я не существую

я мертвый вызываю

ужас и содроганье у самого себя