Современный мир, разумеется, не свободен от институтов. Он наполнен торгово-промышленными корпорациями невероятных размеров, у которых немало черт, делающих их похожими на религиозные институты. Но корпорации сосредоточены исключительно на наших внешних, физических потребностях, на продаже автомобилей и обуви, пиццы и телефонов. Главное отличие от них религии в следующем: обладая общей мощью, сравнимой с современными корпорациями, стремящимися увеличить продажи мыла или картофельного пюре, она обращается именно к тем внутренним потребностям, которые светский мир оставляет на откуп неорганизованным и уязвимым индивидуумам.

Отсюда и задача: через изучение религиозных институтов создать такие мирские организации, которые утолят потребности души с мощью и умением корпораций, в настоящее время занятых утолением наших физических потребностей.

2

Среди фундаментальных уроков, которые преподают нам религии как институты, – масштаб преимущества, возникающего от умелого соединения в единое целое денег, ума и авторитета.

Если романтизм воспевает героев-одиночек, религия знает, что человеку практически невозможно чего-то добиться, если у него нет соратников. Вне организации мы можем время от времени обрести краткий миг славы, но никогда не сумеем поставить наши достижения на крепкий фундамент, постоянно тиражируя наши откровения или перекидывая мост через наши слабости. Единоличное авторство не может быть долговременным ответом на решение сложных и важных проблем. Следует задаться вопросом, почему в том, что касается души, мы продолжаем верить в кустарные, индивидуальные методы сборки, хотя давно уже отказались от них при производстве лекарств или самолетов.

Есть еще вопрос и средств к существованию. Институты освобождают своих членов от унижений и ужасов одинокого торговца. Их способность концентрировать капитал, распределять его между проектами и накапливать десятилетиями помогает пережить тяжелые времена, вкладывать необходимые средства в исследования, маркетинг, подбор персонала и техническое оснащение.

Что бы современные демократы ни говорили о своей приверженности свободе слова и разнообразию мнений, ценности конкретного общего непостижимым образом соответствуют ценностям организаций, у которых есть деньги на тридцатисекундные рекламные ролики в вечернем выпуске новостей.

Масштаб оказывает аналогичное влияние и на подбор персонала. Богатые институты могут привлекать лучших представителей поколения вместо того, чтобы опираться на слепо верующих или бездумно приверженных идее. Они обращаются к большому и психологически здоровому массиву кандидатов, которых собственные доходы и уровень комфорта интересуют в той же степени, что и благосостояние остального человечества.

Преимущества институциональной заботы о потребностях души: отец Крис Вайперс слушает исповедь в церкви Святого Лаврентия. Фелтэм, Англия (2010).

Рассмотрим, соответственно, жизненные пути Фомы Аквинского и Фридриха Ницше. Какие-то различия в их судьбах можно списать на относительную психическую устойчивость обоих, но причину немалой доли хладнокровия Аквината следует искать в благодатной духовной и материальной атмосфере Парижского университета, где он занимал пост Magister Regens (член совета факультета), да и потом, когда он снова вернулся в Италию, где большую часть времени провел в должности советника по богословским вопросам и «чтеца» при папской курии, судьба к нему благоволила. Ницше же, наоборот, жил (по его собственным словам), как тот, кто «ненавистен народу, как волк собакам… Выгнать его из его убежища – это называлось всегда у народа «чувством справедливости». Проект, которому он посвятил жизнь, – замена христианской морали светской идеологией, основанной на философии, музыке и литературе, – не получил поддержки немецкого академического сообщества девятнадцатого века, вынудив философа к затворничеству. И хотя его часто славят как замечательный пример героического индивидуализма, философ, по правде говоря, с радостью поменял бы свою изоляцию на университетскую кафедру, где его идеи могли бы оказать значительно большее влияние на мир.

Институты имеют дополнительное преимущество в том, что могут предоставить человеку постоянный статус просто на основе его принадлежности к институту, избавив от необходимости зарабатывать из года в год на жизнь. Мыслитель-одиночка может состариться – или, как Ницше, давно умереть, – прежде чем мир заметит, что хорошая идея появилась у кого-то, кто не имеет корпоративного статуса. В рамках института все его члены могут пользоваться его репутацией, созданной знаменитыми предками и поддерживаемой эффектными зданиями и ловкими бюрократическими процедурами. Они могут получить древний чин – настоятель или архидьякон, звание профессора или должность министра – и использовать для благих целей ресурсы и авторитет, накопленные структурой, которая куда больше и сильнее, чем любой человек.

Многие, наверняка, возразят, что современное общество уже располагает всеми необходимыми ему институтами. На практике, однако, люди, тянущиеся к, по определению католицизма, cura animarum, или «заботе о душе», но чувствующие, что им не подходят способы, которые предлагает церковь, вынуждены довольствоваться тем, что обретают достаточно стабильный круг коллег, достаточный для нормальной жизни доход и стабильную и пользующуюся уважением профессию. Свидетельством того, как глубоко волнует нас эта проблема, является тот факт, что даже теперь мы стремимся найти для Ницше какую-то свою профессиональную нишу.

3

Еще одна важная особенность институтов – способность объединять усилия своих членов через знакомый им всем визуальный словарь. Здесь вновь стратегии религии и коммерческих корпораций пересекаются. Крест на стене церковного здания или агнец на алтарном покрове позволяют говорить о том, что христианство с давних пор практикует использование «бренда», что свойственно и современным корпорациям. На самом деле все с точностью до наоборот: это корпорации усвоили уроки идентификации, преподанные религией.

Самая важная функция бренда – внедрять в сознание постоянный символ. Институты уверены, что появление их логотипа на далеком горном склоне или на вершине небоскреба, на простыне или на плаще тут же заявит об определенном наборе ценностей, который этот логотип олицетворяет, обещая полное соответствие этим ценностям.

Враг бренда – местное разнообразие. Здесь мы тоже чувствуем определенную напряженность между идеализмом и институциональными ценностями, потому что идеализм ценит особенное, самобытное, сделанное вручную и неожиданное, тогда как институты терпеть не могут провинциальной самодеятельности. Они видят в ней не трогательные изменения указаний из центра, а прискорбные отклонения от установленных стандартов. Такие изменения считаются порчей, ленью, глупостью, отказом от первоначальных честолюбивых замыслов. Чтобы отсечь всякую личную инициативу, инструкция для новичков, поступающих на работу в «Макдональдс корпорейшн», занимает триста страниц, где подробным образом изложены варианты действий сотрудников на все случаи жизни, даже самые невероятные. В инструкции указано, где следует прикреплять бейдж с именем, как улыбаться посетителям, сколько майонеза добавлять под верхнюю горбушку бургера. Компания не верит, что без должного руководства и точных указаний ее сотрудники все сделают правильно.