– Вот это больше похоже на правду, – подтвердила она, улыбнувшись.

Они помолчали немного, глядя в разные стороны, но, сидеть так было слишком невыносимо, и Сэм не выдержал, предприняв контратаку:

– Вы ведь что-то хотели у меня спросить, мадмуазель?

– Да, – опять не стала увиливать Аурис, – только не называйте меня больше мадмуазель, а то я чувствую себя как на приеме у королевы. Ладно?

Сэм, кивнул, лишившись дара речи от ее непосредственности. Эта девушка удивляла его все больше.

– Скажите, – произнесла Аурис, медленно отпив небольшой глоток кофе из белой чашечки в форме свернутого лепестка, – зачем вы пытаетесь проникнуть в сознание офицеров с «Эвендора»? Вы в чем-то их подозреваете?

Сэм понял, что играть с ней в кошки-мышки не стоит. Она слишком умна и расколет любого контрразведчика, но и рассказать ей о своих подозрениях, вернее о гипотезе Уиттла, он просто так тоже не мог. Поэтому замолчал, подбирая слова.

Даже родившись на Круре, он с детства знал, что с сознанием жителей Пангеи могли происходить разные вещи. Особенно с теми, кто уже потерял своего «ангела». Такое уж случалось в королевстве, хранившем в своих глубинах много тайн. Но, в том – то и заключалась загадка, что Хегор Марсо его не потерял, хотя и немногим отличался от мертвеца, когда его нашли. Как и остальные. Сейчас по всем физическим показателям он был почти здоров, и его вторая энергетическая оболочка, – «ангел», как ее называли военные, – которой следовало отмереть при смертельной опасности для своего хозяина, тоже оставалась на месте. Она должна была исчезнуть, приняв на себя весь удар черной энергии, разрушающей жизнь, что бы спасти ее в последний раз. Но не исчезла. Ее можно было прощупать специальными полями у всех спасенных бойцов. Поэтому формально все они были живы, но сознание пока отказывалось возвращаться к ним. И люди Уиттла, несмотря на все свои усилия, так и не смогли понять, что же произошло с «Эвендором» за те пять лет, пока его не было. Хотя и не прекращали попыток. Их сверхчувствительная техника, какой не было даже у Гамильтона, могла отследить любые изменения в поле жизненных энергий, но пока ловила лишь ее слабые возмущения, словно сознание пыталось вернуться в эти тела и не могло.

Уиттл приказал ждать, несмотря на протесты Гамильтона, которому впрочем, тоже не удавалось вернуть своих пациентов к нормальной жизни, как он ни старался. Майор очень надеялся получить информационные слепки с «ангелов», чтобы узнать истину. Ведь оставалась вероятность, что эти бойцы могли побывать в плену у врагов Пангеи. Насколько ему было известно, в королевстве еще не было придумано способов воздействовать на «ангела», – рожденного, как считалось богами, чтобы дать человеку вторую жизнь, – но, вот способов воздействовать на сознание, было хоть отбавляй. И потому контрразведка должна была проверить всех пятерых на наличие скрытых вредоносных программ.

«Может быть, поэтому они так долго не выздоравливают? – часто задавался вопросом Сэм, сидя по ночам среди прозрачных цилиндров с недвижимо плавающими фигурами, – впрочем, все это может быть и последствиями обычной катастрофы. Они ведь не на отдыхе находились, когда это все приключилось, и ранений у каждого было не мало. Война есть война».

Сейчас, однако, молчать дальше было нельзя. Напротив Брюйера сидел человек, который ждал хоть какого-то ответа. Голубые глаза Аурис с мольбой смотрели на него. Наконец, вздохнув, Сэм принял трудное решение.

– Вы знаете, мадмуазель, – начал он, запинаясь, но нашел в себе силы продолжить, – я не могу ответить вам на этот вопрос, даже если бы и хотел. Это военная тайна, которую мне запрещено разглашать.

И поймав на себе разочарованный взгляд девушки, добавил.

– Вы должны это понимать.

– Да. Я понимаю, – тихо произнесла Аурис, – извините, что отняла у вас время… Сэм. Мой отец просто окружен военными тайнами. И все же…

Она вдруг поднялась, мгновенно охладев к божественному напитку, который еще оставался на дне маленькой чашки.

– Единственное, что я могу вам обещать, – поспешно сказал Сэм, вставая вслед за ней. – Когда Хегор очнется, вы узнаете об этом первой.

– Что ж, – слабо улыбнулась Аурис, как бы оправдывая его слова, и направилась к выходу, – будем ждать.

Брюйер, выскочив из-за стола, проводил ее до самой стоянки глайдера, на котором она улетела. Некоторое время он еще стоял на открытой площадке, вдыхая поднимавшиеся от озера запахи, до тех пор, пока бортовые огни быстро удалявшегося глайдера не растворились в ночи. А затем вернулся к месту службы, проклиная себя за то, что не мог ей ничего рассказать. Впрочем, и рассказывать пока было нечего. Они сами еще не получили никаких точных данных, чтобы хоть что-нибудь заявлять уверенно.

У крайнего аппарата уже сидел военный техник Том Чарти, просматривая данные за последний час.

– Что новенького? – безрадостным голосом поинтересовался Сэм, проходя мимо него к центральному посту.

– Пока все так же, – кивнул Том, не поднимая головы от экрана по которому бежали цифры и символы, тут же превращавшиеся в шифрованную запись для последующего анализа.

Брюйер уже собрался двинуться дальше, как вдруг огонек на панели ближнего цилиндра замигал красным. А затем еще и раздался зуммер тревожного сообщения.

– Черт побери, – замер Сэм, не желая верить своим глазам, – что это значит?

Они оба воззрились на тело, плававшее в стеклянном цилиндре. Человек, обмотанный трубками жизнеобеспечения, вдруг зашевелился и дернул рукой. Потом ногой. Затем все его тело забилось в конвульсиях, и он начал метаться по цилиндру обрывая провода. При этом его глаза оставались закрытыми, а на приборах контрразведчиков лини показаний заметались вверх-вниз.

– Он что, оживает? – переспросил Том Чарти, никогда еще не выполнявший подобных заданий.

У его командира опыта было немногим больше.

– Быстро сюда врачей! – рявкнул Сэм.

Когда прибыла команда дежурных медиков, уже второй пациент метался по цилиндру, обрывая трубки жизнеобеспечения. Пока врачи попытались утихомирить и спасти своих пациентов, Сэм, настороженно взирая на остальных, не подававших признаков жизни, медленно двинулся вдоль цилиндров. Остановившись напротив неподвижного тела Хегора Марсо, он стал напряженно вглядываться в его лицо и руки, пытаясь уловить сигналы возвращения жизни. Постояв так пару минут, не обращая внимания на крики дежурных врачей, он уже собрался отойти, чтобы узнать от них последние новости, как вдруг глаза на неподвижном лице открылись. И на него спокойно взглянул человек, отсутствовавший в этом теле больше пяти лет.

– Что вы такое говорите, Сэм, – переспросил Уиттл, сидевший в мягком кресле своего кабинета и взиравший оттуда на него с помощью всевидящего ока космической связи – что значит, они все умерли во время исследований? Да вы понимаете, что с меня за это голову снимут, не говоря уже о погонах.