Впрочем, я ещё в первый раз предупредил Морозова, что для использования такой схемы нужна серьёзная физическая подготовка футболистов. Тотальный футбол – это постоянное движение всех игроков, а не жевание соплей защитниками возле своей штрафной, когда твои товарищи впереди пытаются что-то организовать. И наоборот, при обороне своих ворот подключаются игроки средней линии поля и порой даже нападающие.

Неожиданным развлечением для нас стала тренировка бразильцев в «Лужниках», открытая для прессы, тренеров и специалистов. Сборная явилась в полном составе, и нас сразу провели в подтрибунное помещение, где гости готовились к выходу на лужниковский газон. Эдсон Арантис ду Насименту – полное имя Пеле, которого я помнил уже пожилым человеком, довелось нам пересечься в 1997 году, он тогда рекламировал кофе под своей маркой. Сейчас он намного моложе, а улыбка та же. Лев Яшин подарил своему старому знакомому сувенир – миниатюрный русский самовар. Через переводчика Пеле сказал, что не сможет выйти на поле из-за болезни. Не знаю, как, но мне показалось, что знаменитый нападающий реально расстроился. Потом он увидел меня и что-то стал оживлённо говорить, обращаясь к своей команде. Взгляды бразильцев, до этого делающих вид, что вокруг никого нет, немедленно скрестились на мне. Пеле подошёл к кому-то из игроков, и они вдвоём подошли ко мне. Переводчик быстро начал переводить, тем более что тишина в раздевалке воцарилась просто гробовая.

– Посмотри, Джелма, вот тот паренёк, против которого тебе предстоит играть. Его зовут Джордж, и он играет в Англии. Ребята, идите сюда, – это он уже всей команде, – у русских тоже есть легионеры.

Игроки, заинтересовавшись, подходили к нам и пожимали мне руку. Было немного неудобно, я снова чувствовал, как физически отдаляюсь от коллектива. Правда, Яшин всё исправил, обратившись к Пеле со смехом.

– Боюсь, что ждёт вас сюрприз, МММ вас научит играть. – И под заинтересованные взгляды бразильцев продолжил: – МММ – это Мальцев, Месхи и Метревели – наше нападение.

Бразильцы выходили на газон в распрекрасном расположении духа, они балагурили, не зло, без обид подшучивая друг над другом. Рассредоточились на поле, было на что посмотреть. Большую часть занятий, можно сказать, всё оставшееся после обязательной разминки время, они работали с мячом. Техника высочайшая, движения мягкие, кошачьи, пластичные. Пасы на разные дистанции в ноги или на ход разнообразные, в большинстве своём скрытые. Пасовали незаметным движением голеностопа, иногда с замахом или коротким щелчком. Ошибались редко. Били по цели из любых положений без подготовки, внезапно, в доли секунды. Приём мяча, движение тела и удар соединялись воедино. Демонстрировались каскады финтов, открывания, скрещивания… Все приёмы выполнялись легко, непринуждённо. Чувствовалось, что футболисты получают удовольствие.

В двухсторонке победила команда Пеле – 5:3. Мне это почему-то показалось символичным. Но, посмотрев на партнёров, я испытал непреодолимое желание выругаться. Там читалась такая восторженность, словно к маленьким детям заявился Дед Мороз с мешком подарков.

С этим надо что-то делать. То же самое, вероятно, думал и Морозов, который на собрании команды выглядел крайне встревоженным.

– А что, ребята, не попробовать ли нам удивить бразильцев тотальным футболом от Егора? – спросил он и при этом искоса бросил взгляд на меня. – А заодно и искусственным офсайдом?

Я вытянул руку, как первоклассник.

– Давай, Егор, что ты там хотел нам сказать?

– Николай Петрович, я понимаю, что новые схемы логично апробировать в товарищеских матчах, но всё же думаю, что пока рановато нам показывать наше секретное оружие. Вы же видели, что если с искусственным офсайдом мы более-менее разобрались, то тотальный футбол требует огромной выносливости, а многие наши игроки, не в обиду им будь сказано, в двухсторонках на половине поля не выдерживают даже двух усечённых таймов по тридцать минут. А тут надо бегать все девяносто. Да и к тому же хотелось бы придержать наши заготовки поближе к чемпионату мира, на который, уверен, мы попадём. Там бы тотальный футбол и искусственный офсайд стали нашими козырями, а отработать все схемы и взаимодействия можно в нескольких товарищеских матчах уже в следующем году.

В комнате повисло молчание, слышно было, как бьётся о стекло жирная чёрная муха, безуспешно пытающаяся найти путь к свободе.

– Ну что, ещё у кого-нибудь имеются соображения? – наконец нарушил молчание Морозов.

– Думаю, Егор прав, – сказал Воронин. – Не стоит раскрывать все карты раньше времени. До чемпионата мира почти год, за это время запись с игрой против бразильцев будет изучаться тренерами ведущих сборных планеты, и вполне вероятно, что они попробуют эти схемы у нас позаимствовать. Ложка, как говорится, дорога к обеду.

Народ одобрительно загудел, и тренеру сборной не оставалось ничего другого, как согласиться. Всё-таки он не был столь авторитарен, как некоторые его коллеги.

И вот настал день игры! Вся страна застыла у телевизоров, радиоприёмников и репродукторов. Прямая трансляция шла в 34 страны мира. Да ещё невиданное для футбольной Москвы событие – десант бразильской торсиды в составе 1200 человек. Понятно, в большинстве своём состоящей из студентов. Им выделили места на трибуне аккурат за воротами сборной Бразилии в первом тайме. А наше фанатское движение подготовило необычную акцию: на одной из трибун растянули баннер.

В раздевалке тихо. Мы слышим отдалённый гул трибун, но всё внимание приковано к Морозову, который держит в руках толстую пачку писем и телеграмм.

– Это послания со всего Союза. Я не буду их зачитывать, просто скажу: выходите и покажите, как можно играть в футбол. Пусть бразильцы поймут, что они не учителя, прибывшие давать уроки неразумным школярам, а всего лишь очередная команда, попавшая на зубок сборной СССР.

В раздавшейся тишине стала отчётливо слышна из раздевалки бразильцев весёлая и зажигательная самба.

Мы выходили на поле с горящими глазами и желанием умереть на поле, а бразильцы – с улыбками и шутками. Вижу аниматора в привычном костюме медведя и с майкой сборной СССР. Где-то там, среди заполнивших Восточную трибуну зрителей, Лисёнок и Ильич. Мама дежурила, Катька со своим Пашкой куда-то в гости намылилась, да и хорошо – я и два билета едва сумел достать.

Гимны стран, дикторы объявляют составы, каждое имя бразильского футболиста сопровождается овациями трибун. Впрочем, наши имена также называются под аплодисменты, пусть и не такими громкими.

По трибуне пополз огромный баннер с изображениями Пеле и Яшина и надписями на русском и португальском: «Футбол объединяет», – чем вызвал ступор как игроков, так и зрителей. Корреспонденты, увидев такое чудо, ринулись тут же его снимать, комментаторы в кабинках, захлёбываясь от восторга, вещали в эфир восторженные комментарии.

Свисток – и матч начался. Минут пять присматриваемся друг к другу, обмениваемся необременительными для оборонительных порядков атаками. Всё-таки ощущается, что партнёры побаиваются столь грозного соперника. Бразильцы тоже почувствовали нашу нерешительность, распрямили плечи, подняли головы и завертели свою карусель. Заиграли свободно, раскрепощённо, с импровизацией. Они постепенно перехватили инициативу, имели моменты для дальних ударов по воротам Банникова, но пытались организовать вход в нашу штрафную через короткий пас. Пока обходилось, но гол, что называется, назревал.