– Руби шест и подверни камень! – приказал он дочери.

Ченка сразу все поняла, метнулась к оленю, но растерянно остановилась:

– Отец! Я забыла на стойбище топор…

Загбой посмотрел на Ченку, но корить не стал. Он понял, что в то время, когда она спешила ему на помощь, ее мысли были о другом и она не могла всё предусмотреть заранее. Тем не менее у него уже был продуман ещё один вариант освобождения. Он думал о нём тогда, когда Ченка ещё ехала к нему.

– Ружье… возьми ружье! – сказал он и протянул ей из своих рук двустволку.

Она, ещё не понимая, что он хочет, удивлённо смотрела ему в глаза, не решаясь взять оружие, однако он повторил более настойчиво:

– Заряди дробовыми патронами и отстрели вон ту ольху.

Только теперь, уяснив совет отца, Ченка засуетилась, взяла ружье в руки, зарядила его двумя патронами и с небольшого расстояния выстрелила в основание дерева. Вздрогнувшая ольха сорвалось с комля. Дальнейшее было просто. Ченка приподняла валун шестом, а освобождённый Загбой сам вылез на безопасное место.

Надежды охотника оправдались. В его ногах не было переломов. Но сильное, резкое сдавление, ушиб вывели его из строя. Едва он приподнялся, как ступни и голень правой ноги стянуло судорожной болью. Загбой упал на землю, застонал. Тогда Ченка осторожно стянула с него олочи и ужаснулась. Ноги посинели, опухли. Длительное время, что он пролежал под камнем, и тяжесть валуна нарушили кровообращение в ногах. Ченке стоило больших усилий, чтобы посадить его на покорного учага.

Верховой олень, словно понимая боль страданий своего хозяина, понёс Загбоя бережно, мягко, но в то же время довольно быстро. Не более чем через полчаса караван уже был на стане у горного ручья.

Увидев следы недавнего пожарища, сгоревший чум, разбросанные вещи и раненого Дмитрия, Загбой не удивился. Его холодное, даже несколько равнодушное лицо было спокойным. Казалось, что эвенк уже знал и видел следы преступления огня раньше. Единственной озабоченностью следопыта вызвало состояние русского. Он подогнал понурого учага к дереву, под которым тот лежал, остановился над ним, сочувственно посмотрел на лежащего человека и спросил у Ченки:

– Как он, жив?..

Девушка утвердительно кивнула головой, спрыгнула со спины своего оленя на землю и поторопилась расстелить спальник отца неподалеку с Дмитрием, помогла спуститься, положила рядом.

Не обращая внимания на свою боль, Загбой участливо осмотрел раны Дмитрия, осторожно потрогал красное, заплывшее лицо и сочувствующе покачал головой:

– Эко, как его кусал огонь! Схватка была шестокой. Карашо, что ты мазала широм. Это оплегчит поль и пыстро залечит раны.

От бережных прикосновений рук и сочувственных слов Дмитрий очнулся от забытья, зашевелился, повернул лицо в сторону охотника:

– Загбой, это ты?

– Так, бое. Лежи спокойно, оттыхай. Как же так случилось? Почему ты тал пламени покусать глаза и руки?

– А где Ченка? – взволнованно спросил тот, бесполезно выискивая девушку невидящими глазами.

– Здесь, бое, здесь. Она привезла меня. Мои ноги не хотят. Их притавило камнем. Злой Харги поставил мне капкан, я попался. Пройтёт немало времени, прежде чем я опять буту бегать по тайге.

– А как же теперь?.. – едва слышно прошептал Дмитрий и умолк на полуслове.

– Ты хочешь сказать, как мы теперь будем тропить свой след на юг? – договорил за него охотник. – Ты слеп и болен. Я беспомощен в передвижении. Но у нас с тобой есть глаза, руки и ноги! Это Ченка! Доська погонит караван вперед до тех пор, пока мы с тобой не станем такими, как были раньше. Она поможет нам!

– Но как же? Ведь она так молода, неопытна, сможет ли она сделать мужскую работу?

– Эко! – воскликнул охотник свою любимую присказку. – Ченка мала ростом, но в её жилах течёт кровь лютей тайги. Её тонкие руки проворны и сильны, как тело змеи! Её ноги пыстры в твижении, как лапы волка! Её тело выносливо, как тело росомахи! В её распоряжении твацать три оленя. Мои глаза бутут показывать тарогу. Твой ум поветёт нас на юг. Вместе мы преотолеем таёжную тропу. Ната тарапиться. Нас караулит Харги. Он гте-то рядом. Он смеётся над нами, потому что мы с топой пыли у него в руках. Если мы путем оставаться на месте, злой дух принесёт нам новые неудачи. Нато ухотить тальше как можно скорее. Это нато телать сейчас, не откладывая. А поэтому, доська, слушай, что я тебе скажу…

Густой туман промозглой мокретью пропитал сжавшуюся тайгу. Под тяжестью обильной влаги провисли тяжёлые ветки позеленевших лиственниц, заплакали широкие лапы колючих елей, свернулись клубочками листочки зарослей тальника, поникли липкие побеги переплетённых ольшаников. Стволы вековых деревьев почернели, насторожились, притихли в ожидании ласковых лучей солнца. Бесконечный, мелкий, холодный дождь едва видимой пылью неслышно оседает на землю. Микроскопические капельки лёгким муравьиным шорохом бьются о молодой покров невысокой травы. Прозрачные слёзы неприветливой погоды очередными безграничными, безмерными порциями кропят естественный мир дикой природы.

Тяжёлый, густой воздух пропитан водой. Яркие краски весны приобрели однообразный тёмно-зелёный цвет. Острые запахи притупились, потеряли свой вкус. Несмотря на полдень, в тайге хмуро, неприветливо. Кажется, что разгневанные боги ниспослали на землю в виде слякотной непогоды свою кару. Однако живой мир, кажется, на это обстоятельство не обращает никакого внимания.

Подобные погодные условия в северной тайге не редкость. Бывают случаи, когда промозглые густые облака обкладывают тайгу на неделю, две, а то и на месяц. Каждая живая птаха, любой лесной зверь привыкли к тяжёлым климатическим неурядицам, для них затяжной дождь – обычное явление. Короткое лето не прощает поблажек. Надо успеть обзавестись семьёй, вывести, выкормить и вырастить потомство.

Конец мая – начало июня – пора размножения. Практически у всех обитателей животного мира тайги маленькие дети. Медведица выгуливает лохматых медвежат по горным увалам в поисках сладких корешков и молодых сочных трав. Пугливая оленуха сокжоя крадучись подходит к спрятанному в родендронах оленёнку, «пыжику», стараясь накормить его жирным, питательным молоком. Волчица, выносливая росомаха, упругая рысь в поисках добычи для потомства плутают в дебрях тайги в поисках чьей-то зазевавшейся плоти. Большинство пернатых тварей еще сидят на яйцах. Но резко бросается на сонных комаров и мошек юркая мухоловка, трепещет крыльями над водой хлопотливая трясогузка, мелькает между деревьев лесной конёк, молча взлетает и падает на землю пестрогрудка, тревожно вскрикивает при виде опасности рябой дрозд.

У птичьей братии уже вылупились прожорливые птенцы. И при чём здесь глухая непогодь, густой туман, сумрачные облака и нескончаемый нудный дождь? Жизнь продолжается, время движется вперёд. Дети требуют пищи. А это значит, что в глухой тайге и в эти минуты происходит бесконечное движение.