– Так ты и раньше не говорил, – укоризненно заявил Верстаков. – Ни в одной переписке не упоминал.

– Просто не было подходящего случая. Как ты себе это представляешь? Я с пустого места начинаю рассказывать: «А я был в той больнице, мне голову проломила неведомая тварь, а до этого она порвала ребят на кровавые фантики, было весело…». Так?

– Ладно… следующий вопрос, – уставился в блокнот Вадим. – Чем занимается институт? Какова его деятельность в целом? Правда ли то, что они занимаются не только изучением геологических особенностей местности и изменением климата, флоры и фауны? Проводят ли незаконные эксперименты? Ведут ли запрещённую деятельность?

– Ничего себе вопрос, – задумался Павел. – Надо поразмыслить. Я ни о чём таком не слышал, если честно. Молва об их незаконных промыслах ходит в народе уже давно, но лишь потому, что это закрытое охраняемое учреждение, находящееся под присмотром частной военной организации. Всё это нужно для ограждения людей от проявлений вредных природных изменений. Ведь опасные для здоровья и жизни пятна и точки до сих пор появляются в самых непредсказуемых местах. Но, что характерно, только «Вязь», «Чёрный туман» и «Пятно галлюцинаций» заглядывали непосредственно в сам город. Последнее пятно, кстати, зафиксировали в мае этого года. Совсем недавно. Все остальные пятна, на наше счастье, находятся за пределами города и для их изучения, анализа и ограждения брошены многочисленные силы института. Ведь, как уже известно, у нас нет никаких ресурсов для того, чтобы собственноручно убрать, стереть, уничтожить хотя бы одно пятно или точку. Недавно, кстати, обнаружили новый вид точки – «пика». Из себя представляет ржавое острие, выросшее из земли метра на два. Имеет четырёхгранную форму. Образуется методом накопления железа, содержащегося в почве и преобразования в определённую форму.

– Наслышан, наслышан, – сказал Верстаков, переводя взгляд с собеседника в блокнот. – А ты лично видел какие-либо образования? Или, может, подвергался их воздействию?

– Ну… я участвовал во второй поисково-спасательной операции, целью которой был поиск останков пропавших участников экспедиции Захарова. Первая завершилась месяцем ранее, не увенчавшись успехом. Впрочем, как и вторая. Скажу точно – Красная поляна – место, безусловно, таинственное, но по факту – без каких-либо аномальных проявлений. За двое с лишним суток с нами ни произошло ровным счётом ничего. Так что Вессер либо везунчик, в кавычках, либо лжец, каких поискать. Точно, как и Евгения Викторовна Ковалёва, свидетельница пропажи двоих своих спутников в районе Гнилого болота. Она утверждала, что лично видела известного всем монстра, но отказалась идти в составе дежурной волонтёрской поисковой группы из-за якобы непереносимости соляного газа. До этого она на газ как-то не жаловалась. Дура какая-то…

– Возможно у неё теперь травма на всю жизнь… Ну, а Коломинский карст, например? Не нырял? Не было желания?

– Нет, не нырял. Хотя мысли такие были. Говорят, там можно увидеть призраков, стоящих на дне или парящих в паре метров от него. Но доказательств нет. Я общался с человеком, который утверждал, что нырял в карст когда-то давно. Говорит, что дно переливается бледно-голубым светом. Очень завораживающее зрелище…

– Ты не ответил. Влияло ли на тебя какое-либо пятно? Может быть ты видел земляные кубы? Ездил в район, где находится «Пятно повышенной гравитации»? Отливал на «Гидроконус»?

Павел расхохотался.

– Один раз мы ездили на так называемый «Рентген», найденный в районе деревни Ельник. Это был уже пятнадцатый по счёту «Рентген» в районе Нерска. Забавная, кстати, штука. Но использовать его в медицинских целях не будут, слишком далеко до него ехать. Тем более рядом с городом есть четвертый «Рентген», где и стоит мобильный больничный пункт. А у Полвина находится девятый.

– И что, прямо помогает ставить диагноз?

– Ещё как! Недавно у девушки нашли опухоль мозга, тщательно её разглядели и после этого удачно прооперировали. И это далеко не первый случай. Единственная полезная точка в природе.

– Потрясающе! – удивился Вадим. – Первый раз слышу, что его так грамотно используют. Молодцы, додумались.

– Но выглядит это зрелище всё равно страшно, как разрезать тело живого человека струной. Вдоль. И посмотреть…

– Ещё куда-нибудь ездил?

– Да. На места нахождения камней ездил. Все пытаются разгадать символы, которые там изображены, и я слышал, что фотографии отправили в Москву и даже уже есть прогресс в расшифровке. Они, кстати, отличаются между собой. Пять камней – пять разных текстов. Но не это самое главное, а самое главное то, что в пересечении четырёх из них и находится Старолесская психиатрическая больница. И не так просто. Больница была построена годах в пятидесятых, на месте старого храма, разрушенного после Октябрьской революции в начале двадцатого века. Эти камни, похоже, служат своеобразным ориентиром. И то, что на них написано, я уверен, напрямую связано с храмом.

– Почему ты в этом так уверен? – скептически взглянул на собеседника Вадим. – Ведь пока ещё не удалось расшифровать символы на камнях.

– Ну ,во-первых, как я уже сказал, храм находился в перекрестии. А во-вторых, в самой больнице на стенах попадались такие же знаки, как на камнях. Пересмотри запись и присмотрись. Увидишь.

– А что за храм стоял там раньше?

– Какой-то древний храм. Ничего о нём не знаю. Да и найдёшь ли уже эту информацию…

– Понятно. На Чёрное озеро не пытался проникнуть?

– Ооо, Чёрное озеро. Туда очень опасно проникать. Даже хотеть этого опасно. Институт очень щепетильно относится к вопросам безопасности населения, а озеро является лидером в категории вредоносной среды. Единственная территория с уровнем «пять». Это значит тебя не отвезут на допрос или в полицию. Тебя убьют. Без вопросов…

– А вообще, что тебе известно об этом объекте?

– Я знаю немного. Оно образовалось в послевоенное время, после падения какого-то космического тела. Судя по глубине озера, удар был невероятной силы. Озеро имеет форму воронки. Сам объект достали ещё годах в восьмидесятых и сейчас он всё ещё плотно изучается. По слухам, нырял за ним лично Виктор Аверцев, ныне директор научно-исследовательского института имени Григорьева в Бариче. Там же, где сейчас помещено космическое тело. По некоторым данным распространение вредоносной субстанции стало замедляться ровно после изъятия тела из почвы… точнее со дна озера. Хотя риск, что зараза дойдёт до Торфянки велика и по сей день. Сейчас село Тихое потому и является закрытым объектом. Как-то так.

– У меня последний вопрос. Ты когда-нибудь был в корпусах института? Видел работу изнутри комплекса? Официально или неофициально.

– Всего один раз. В Полвине. Официально. Тамарчук провёл мне небольшую экскурсию по лабораториям. Я видел, как создают аппаратуру для изучения некоторых пятен. Очень мне запомнился момент