Но сейчас он собирался, так сказать, выйти на сцену, «засветиться», причем сделать это именно в качестве умелого мага (ибо задуманный им план не мог бы осуществиться без, так сказать, обнародования его магических умений и способностей). И герцог совершенно не собирался показывать остальным заинтересованным лицам, что, кроме магии, серьезно занимается и подготовкой дружины и ополчения. Так что в предстоящей авантюре прибывший с ним отряд должен был полечь практически полностью, ясно показав окружающим, что, как и многие сильные маги, герцог совершенно пренебрегает силой холодной стали, а его дружина — всего лишь парадно-церемониальный балет, который он держит для пущей пышности. Именно поэтому воины его отряда были ОБРЯЖЕНЫ (иного слова не подберешь) в церемониальные кирасы, изрядно украшенные позолотой и зернью, тщательно отполированные, но изготовленные из дрянного металла. Да и короткими церемониальными мечами из не слишком хорошего железа в лучшем случае можно было нарубить домашней колбаски, а вот развалить лобную кость орка… Впрочем, так было и задумано. Если все пойдет по плану, то гибель всей дружины послужит хорошим основанием для принцессы лично проводить внезапно объявившегося ценного союзника до его домена…

Вот только никто из тех, кто был обречен на заклание, об этом не подозревал. Известие о том, что герцог с дружиной отправляется на юг, дабы отразить набег орков, сначала вызвало некоторое недоумение. Мол, там, на юге, и своих лордов хватает. Но затем, посудачив, солдаты и мещане пришли к выводу, что герцог, как обычно, поступает мудро. Поскольку их герцогу уже давно пора занять подобающее ему место при дворе, а его солдатам заслужить немного славы. И правильно, что он берет самых молодых и необстрелянных, пора им набираться опыта. А где еще его набираться, как не в набеге. Ведь всем известно, что в набег, как правило, ходит орочья молодежь и тоже для того, чтобы набраться опыта. Вот пусть и поколошматят друг друга… Правда, когда герцог приказал надеть церемониальные доспехи, мещане слегка взволновались, а солдаты нахмурились, но затем, порассуждав, общественное мнение пришло к выводу, что, значит, герцог вообще не собирается лезть в драку. И все вновь одобрительно закивали головами, рассказывая друг другу, какой у них умный и рассудительный герцог. Удивительно, как долго мы можем оправдывать властителя, который нам нравится…

Герцог выступил в поход через три дня после того, как прибыл Беневьер со своими новостями. Отряд шел налегке. В принципе Эгмонтер не сомневался, что успеет добраться до армии прежде, чем принцесса ее покинет или граф Замельгон решит распустить солдат. Орочья орда, стершая с лица земли поселения южных пределов, куда-то испарилась. И пока она не отыскалась, ни один человек по эту сторону Мохнатых гор не мог чувствовать себя спокойно. Конечно, орки, пройдя по лесам, могли повернуть на запад и уйти к Долгой равнине, но, как сообщил Беневьер, разведчики, посланные в том направлении, не нашли никаких следов того, что орда проходила переправы. А как бы иначе она преодолела Ируин? По воздуху перелетела? Так что Замельгону оставалось одно — искать и ждать. А ждать ему придется ОЧЕНЬ долго. Во всяком случае, если герцог все правильно рассчитал. Как минимум, до следующего лета…

Едва они выехали за городские ворота, как перед герцогом вновь нарисовался Измиер. Беневьер, ехавший рядом с герцогом, наклонился к Эгмонтеру и заговорщицки зашептал:

— Все никак не может успокоиться после того, как вы отказали ему в праве самому сформировать вашу охрану.

В этой фразе так явственно сквозило жгучее любопытство (ну еще бы, этот пройдоха небось ломает голову, с чего это герцог вдруг решился пренебречь своей безопасностью), что Эгмонтер не сдержал усмешки.

— Что ж, его можно понять, — начал он, и тут ему пришло в голову, что как раз Беневьеру-то и стоит дать какое-нибудь правдоподобное объяснение. Даже если он ему и не поверит, то непременно станет распространять его среди окружающих. Почему? Во-первых, просечет, что таково желание герцога, а во-вторых, это позволит ему еще раз утвердить в глазах окружающих свое привилегированное положение. Сколько их, мелких шакалов, пасется у стола господина в надежде утянуть корочку хлеба, недоглоданную куриную ножку или обрывок слуха, намек на неудовольствие или благорасположение, а потом хвастаться «особой близостью» к хозяйскому уху и устам.

— Так ты сам видел принцессу?

— Да, мой господин, но… не слишком близко.

— Расскажи мне о ней поподробнее.

Беневьер сделал стойку.

— Ну… в общем, я видел ее только в этом эльфийском панцире… На лицо она очень приятна, только все время пытается выглядеть суровой и воинственной. После той битвы солдаты буквально носят ее на руках. Они даже дали ей прозвище «Грозная Лиддит». И, клянусь темными богами, оно ей очень нравится. Хотя она старается этого не показывать.

— А как к ней относится граф Замельгон?

Беневьер усмехнулся.

— Я бы сказал, с налетом некоторой паники. Насколько я сумел о нем разузнать, в своей семье он с бабами сильно строг, а тут — принцесса, да еще в доспехах, да еще и копье с мечом, как выяснилось, в своих изящных ручках держать умеет! Так что граф совершенно сбит с толку и, скорее всего, молит всех богов поскорее избавить его от этой напасти.

Герцог удовлетворенно кивнул.

— Что ж, значит, мое появление должно показаться ему подарком богов. А столь пышная дружина, я думаю, должна привлечь и внимание принцессы.

На лице Беневьера изобразилось сомнение.

— Вообще-то, ходят слухи, что столь необычные для юной леди наклонности развились у принцессы оттого, что ее воспитал отставной гвардейский сержант, так что, пожалуй, на нее большее впечатление произвела бы та часть дружины, что осталась дома…

Герцог усмехнулся.

— Даже если ты это понимаешь, лучше будет, если не станешь разъяснять это другим, а что касается оружия и доспехов, то я собираюсь продемонстрировать принцессе свои магические таланты, а кому и как нас защитить, там найдется. Тем более что принцесса, вполне возможно, почувствует жалость к столь неопытному в военном деле вельможе и решит взять над ним своего рода шефство… Ты лучше скажи, имеет принцесса влияние на графа?

Беневьер расцвел понимающей улыбкой, которую тут же стер с лица, и поспешно ответил:

— Если она захочет покормить его с рук, он с готовностью начнет хватать куски с ее ладоней.

Герцог благосклонно кивнул:

— Что ж, это облегчает осуществление моих планов. — Мгновение помолчав, он дернул подбородком и отрывисто бросил: — Ладно, мне надо подумать.

Беневьер понимающе кивнул и натянул узду, придерживая коня. Ему не терпелось переброситься несколькими словами с мажордомом и ключником, сообщить им услышанную новость и еще раз подтвердить свою исключительную близость к хозяину.

Герцог едва заметно усмехнулся. Все же людьми так легко манипулировать…

— Господин Трой! Господин Трой! Вас срочно желает видеть господин сотник!