— Уолтер навещает молодую бездомную женщину, которую бросили у дверей дома одного из наших батраков. Женщина была беременна и очень плоха. Боюсь, это очень похоже на то, что произошло с Джо.

Миллисент сразу напряглась. Уолтер заметил, как по ее лицу пробежало облачко тревоги.

— Почему вы мне ничего не сказали? Надо было привезти ее сюда. Позвать врача и…

— Все, что можно было сделать для нее, уже сделано, — заверил ее Уолтер. — Врача привезли из Мелроуза, а жена батрака присматривает за ней. В первую же ночь своего пребывания у них она родила ребенка, но тот сразу умер.

— Печально. — Миллисент оперлась спиной о спинку софы. — А как она чувствует себя сейчас?

— Она выздоравливает, ей теперь намного лучше — по крайней мере мне так кажется.

Крошка Джозефина снова поползла к Уолтеру, поэтому он решил последовать примеру кузена и уселся на пол.

— Лихорадка прошла. Она начала ходить, а сегодня даже помогла кое в чем по дому приютившей ее женщине.

— Есть ли у нее какие-нибудь родственники, муж? — тихо спросила Миллисент.

— Об этом она ничего не говорит. Она выглядит одинокой и всеми покинутой. Когда ее ребенка похоронили за оградой старой церкви, за холмом неподалеку от домика батраков, она не проронила ни слова.

— Она не говорила, откуда пришла? Как ее зовут по крайней мере? — спросил Лайон.

— Она кое-что рассказала Рите. Но в основном односложно отвечает на вопросы. О себе почти ничего. Но есть еще одна причина, почему я волнуюсь за нее. Ее самочувствие явно улучшается, но она по-прежнему горюет о своем ребенке. Боюсь, здесь есть кое-что такое, о чем нам неизвестно.

— Почему бы тебе не попытаться убедить ее переехать к нам в Баронсфорд? — осторожно предложила Миллисент. — Здесь, в новой обстановке, у нее будет гораздо меньше причин вспоминать прошлое.

— Благодарю вас, миледи. Я поговорю с ней об этом.

Заметив, что Уолтер не обращает на нее внимания, Джозефина поползла на четвереньках к двери, где, вне всякого сомнения, с ней могло приключиться все, что угодно. Зная, что у Лайона больные ноги, Траскотт поспешил вслед за непоседой и вернул ее отцу, после чего уселся на софе рядом с графиней.

Лайон перевернул малышку на спину и принялся щекотать, а она начала хихикать и даже повизгивать от удовольствия.

— Ты, моя красавица, двигаешься гораздо шустрее меня. Представительный граф, которого всегда боялись за его вспыльчивый характер и за смертоносную ловкость владения оружием, сейчас являл собой образец любящего отца, готового на все, чтобы защитить своего ребенка. Но Траскотт знал, что Лайон будет таким же любящим отцом и другому ребенку, которого вот-вот должна родить Миллисент. Да, приятно видеть столь счастливую семью, в которой царят любовь и доброта. Но если бы Эмма была жива и сейчас вынашивала ребенка, то каким печальным оказалось бы в этом случае зрелище их семьи.

Лицо Траскотта помрачнело. ,Он вдруг осунулся, щеки впали. Усилием воли он отогнал всплывшую в памяти картину, но на смену ей пришла другая, и тоже не из веселых.

Перед его мысленным взором возникла хрупкая женщина, лежавшая на могиле своего мертвого младенца.

— Что случилось, Уолтер? — участливо спросила Миллисент, наклонившись к нему и положив руку на плечо. — Ты, наверное, не все нам рассказал о ней?

Траскотт взглянул на нее:

— Да, о некоторых странностях в ее поведении я умолчал. Она написала несколько имен на могиле своего младенца. И в то же время ничего не говорит о себе, даже не называет своего имени. Не понимаю, почему она так себя ведет. Меня это тревожит.

— А что она написала? Какие имена? — спросил Лайон. — Возможно, мы узнаем кое-что о ней по названию одного из поместий на западе.

— Я задержался сегодня там, чтобы прочитать надписи, пока они с женой батрака занимались делами по дому. После вчерашнего ночного дождя не очень многое сохранилось, ну а то, что мне удалось прочитать, никак не связано с названиями поместий рядом с границей. — Уолтер снова взглянул на Миллисент. — Но там была надпись, очень похожая на ваше имя. А первые несколько букв еще одного имени не могли принадлежать никому, кроме Охеневаа. Ну, там было еще несколько имен вроде Мэри, Мозес, Амины и Холмс.

— Боже мой! — Миллисент резко вскочила на ноги, судорожно схватив мужа за плечо. — Лайон! Неужели это Вайолет?

* * *

Окоченев от пронизывающего холода вечерних сумерек, Вайолет смотрела на имя, которая она нацарапала на земле, — Миллисент. Слезы капали с ее щек и падали на задубевшие от работы руки. Слабый стон вырвался из ее груди. Как горько сознавать, что за грехи матери в неосвященной земле похоронили ее дочь.

Вайолет поняла, что мистер Траскотт видел эти имена. Из обрывков разговоров между Ангусом и Ритой она догадалась, кто он такой. Он был родственником самого графа и, кроме того, лучшим другом новой графини Эйтон. Он был добрым и надежным человеком, на которого можно было положиться. Леди Эйтон позаботится о том, чтобы тело ребенка было перенесено за ограду церкви. Она добрая, она поймет и сделает все как надо.

А сама Вайолет в это время будет уже далеко.

* * *

Старый граф сам предложил, чтобы Уолтер составил Пирсу компанию, когда тот отправится на континент. Второй брат только что окончил университет, и старый граф посчитал, что и Уолтеру следует посмотреть на мир, набраться опыта, перед тем как он навсегда обоснуется в Баронсфорде и займет должность управляющего.

Путешествие должно было продлиться около года, и Уолтер был счастлив представившейся ему возможности. Для него это означало, что он не будет больше видеться с Эммой.

За год можно забыть о многом.

Летним утром холодный ветерок обдал прохладой обнаженные плечи и спину Дэвида. Шум пробуждавшейся деревушки за окном постепенно вызволял его из объятий Морфея. Он медленно просыпался, и столь же медленно в нем просыпалось желание и потребность вновь слиться с телом Гвинет в любовном порыве, как это они делали несколько раз на протяжении всей ночи.

Каждое новое их соитие чем-то отличалось от предыдущего, причем с каждым разом становилось все более приятным и возбуждающим. Тело Гвинет казалось ему храмом, каждую часть которого он мог бы благословлять бесконечно. Страсть Гвинет казалась неутолимой. После первого раза, когда они занимались любовью в ванне с остывшей водой, она так же нетерпеливо, как и он, хотела делать это снова и снова. И уже почти на рассвете, когда до их слуха долетел дальний крик петуха, Дэвид опять захотел насладиться ее телом, и она с нетерпением отдалась ему.

Окончательно проснувшись, он не глядя пощупал рукой возле себя, но ее рядом не оказалось. Открыв глаза, он уставился на пустую постель. Ванна стояла в ногах кровати. Полотенца были аккуратно сложены и повешены на спинку кресла. Его одежда висела рядом с полотенцами. Увидев раскрытый дорожный сундук Гвинет, стоявший у окна, он успокоился. Она не могла далеко уйти.