цвета покрывалом, соседствовала с розовой ванной. Спальня хозяев, как и ванная при ней, были в голубых тонах, а рядом находился кабинет. Гостиные на первом этаже были: одна в золотистых тонах с камином и диванами, другая, телевизионная, в теплых коричневатых.

— Идем, покажу сад и огород.

— Я видела газон и цветочки, огорода не заметила.

— А он скромный, не чета твоему на шести сотках. У нас, наверное, не больше трех.

К южной стене дома веревочками крепились помидорные плети, увешанные крупными и красными плодами, рядом притулилась каминная труба. К противоположной стене примыкал гараж. Лужок окружал дом со всех сторон, по нему бегал Тим, чувствовавший себя хозяином сада. Цветы ему не мешали, а хозяевам доставляли удовольствие, как и виноград, который тоже рос на участке. На территории были разлиты тишина и покой, соседи отсутствовали, хотя время, часов пять-шесть вечера, уже позволяло им суетиться около домов и на улице. Кстати, никаких оград, тем более заборов не существовало. С улицы по травке шли дорожки к входным дверям, вот и все.

У друзей на двоих была одна машина, поскольку «сам» трудится в домашнем офисе «MBP Consulting» и выезжает по делам не каждый день. Зато он отвозит и забирает жену на работу и с работы. Вот и сегодня вечером он ненадолго, пока я осваивалась в их уютном доме, поехал за Натальей в госпиталь.

— Ну, как тебе у нас? — спросила она, войдя в дом.

— Конечно прекрасно. Ты совсем не изменилась за эти годы, да нет, похорошела за годы жизни в благополучной стране.

— И ты, Ольга, тоже, хоть и в неблагополучной стране. А как муж, дети, внуки? Рассказывай, пока я приготовлю ужин.

— Давай помогу.

— Смеешься! У нас все просто и отработано. Из холодильника достаю полуфабрикаты, кладу их в СВЧ, через две-три минуты можно раскладывать по тарелкам. Мирон тебе, наверное, сообщил, как легко нам с тех пор, как мальчишки стали жить самостоятельно.

— А мы живем большим коллективом, правда, мирно.

— Не представляю. После того как дети получат среднее образование, здесь не принято, чтобы они оставались под крылом родителей.

Несмотря на легкость в приготовлении, ужин был обильным и вкусным, а Тим получил свою порцию сухого корма в миску и тоже был доволен. Беседа продолжалась в телевизионной гостиной за просмотром концерта чернокожих певцов.

— Помнишь домашние вечера? Блины в твоем доме, Ольга, когда Лерочка опрокинула на себя кастрюлю с тестом?

— А помнишь выезды с детьми на лыжах на институтскую базу отдыха? У меня остались фото, где мы с тобой и с детьми, молодые.

— Конечно помню. Обязательно передавай привет натурщикам.

Я загрустила, вспомнив нашего любимого начальника.

— А ты знаешь, друг, что Виталий Васильевич умер вскоре после твоей эмиграции? Ты ему нож всадил в спину своим отъездом.

— Скажешь тоже! Время было сволочное, не я один тогда сваливал.

— Но тебя он любил, на тебя надеялся.

Мы помолчали.

— Не грусти, Марголя, иди располагайся в комнате.

— Спокойной ночи!

Перед сном я немного почитала книжку Довлатова на английском языке, которую обнаружила на столике.

«Ох, сегодня у меня день рождения!» — с этой интересной мыслью я продрала глаза, лежа, освещаемая солнцем, в белых пуховиках в белой спаленке. На градуснике было 52°F (11 °C). Я вскочила, привычно сделала зарядку, помылась в розовой ванной и только тогда спустилась вниз по мягкому паласу.

— Хозяева, где вы? Ау!

А хозяев уже не было, только приветливый Тим, потягиваясь, вышел навстречу. В восемь часов приехал Мирон, быстро выгрузил на стол продукты из холодильника, сварил кофе, мы позавтракали.

— Показать мой офис? Он внизу, в подземном этаже.

— Непременно.

Я первый раз увидела домашний рабочий кабинет, оборудованный современной электронной техникой: компьютером, факсом, электронной почтой, ксероксом. Все было под рукой, на полках стояли справочники, словари, учебники, техническая литература, ящички с библиографией.

Был в офисе у него бар с рядом симпатичных бутылок. За стеной располагалось хозяйственное помещение с бойлером, стиральной машиной и верстаками, на них хозяин трудится в минуты интеллектуального отдыха.

— Звони домой, Оля, у тебя же сегодня великий день, примешь поздравления семейства.

Соединение заняло минуту:

— Ты, мамусик, откуда? Мы как раз пьем за твое здоровье, у нас вечер.

— А я еще не пью, но Мирон обещает, что буду. Целую, пока.

— Отлично слышно, мои будто рядом…

— Теперь вперед! Едем на экскурсию по Портленду.

Город Портленд — приморский, вернее приокеанский. Океан Атлантический, свинцово-серый, скалистый, напомнил наши северные моря, Белое или Балтийское; суровое, с напластованием камней побережье походит на норвежские фьорды.

Когда мы въехали в парк и нас окружили сосны вперемешку с березками, я воскликнула:

— Пейзаж удивительно похож на карельский!

— А я так и выбирал место для жизни, чтобы оно напоминало любимую Карелию.

На берегу океана, покрытого песком с ракушечником, как часовые, стояли маяки. Один из них был поставлен еще Вашингтоном в 1763 году, другие — позже. На этом берегу высаживались первые пришельцы из Европы. В парке было безлюдно, чисто и благостно.

— Думаешь, что каждый может наслаждаться в парках? Ничуть, большинство парков частные, хозяева следят за чистотой и порядком, за въезд берут штраф. Иногда можно часами двигаться по дороге, вокруг private territory, остановиться не смей! Вот так-то в стране капитализма.

На гербе города Портленда изображен омар. На набережной и в порту в рыбных магазинах их, омаров, вылавливают сачком, продают по $ 50 за килограмм (самый дорогой дар моря!), остальные морепродукты ценятся не дороже $ 20.

Пару часов мы славно погуляли по трех-четырехэтажному городу без небоскребов, поскольку в нем, как в Вашингтоне, не должно быть зданий выше какого-то (не помню какого). В центре поставлен памятник Лонгфелло, он отсюда родом, а напротив монумента в кафе угощают вкусными бубликами, начиненными маком. Во время прогулки погода менялась, как и положено ей около моря: небо в тучах — прохладно, выглянуло солнышко — теплеет. Но мне было комфортно в любом случае.

Самое приятное время наступило после конца рабочего дня Натальи. Дело в том, что супруги решили накануне отметить «Ольгин день» в любимом ими китайском ресторане, туда мы и поехали. Кстати сказать, вся Америка обожает китайские рестораны, недорогие и «вкусные». В уютной обстановке мы без ножей, но и не палочками, ели мелко нарезанные кусочки мяса, приправленные специфическими, пикантными соусами, пили оформленные мини-зонтиками коктейли и пели «Happy birth day to you» под десерт со свечкой. Наташа с Мироном подарили мне ожерелье из серебра с ониксом и бирюзой, сделанное индейцами-апачами в Гранд-Каньоне.

— Ольга, ты, великая путешественница,