– А вдруг? – азартно сказал Суарес. – Понимаете, ни за что в этом убийстве не зацепиться, а здесь просто такой шикарный возможный мотив.

– Андрес не виноват! – резко сказала я.

– Виноват, не виноват… – недовольно пробурчал Суарес. – Я вам про мотив, вину суд будет устанавливать.

– Так у меня тоже мотив был – я ее ненавидела. Ненавидела, понимаете? – Я почти кричала и ничего не могла с собой поделать.

– У вас там у всех мотивы были, – огорошил меня сыскарь. – Кроме разве что вашей матери и фьордины Нильте. Да и то, может, мы просто о них не знаем. И в комнате покойной все побывали. – Он повернулся к Ясперсу и продолжил: – Представляете, все, кроме официального жениха.

– Тогда ему повезло, что ее убили, – меланхолично заметил Ясперс.

– Да, у него тоже мотив замечательный, – мечтательно сказал Суарес. – Жаль, что даже следов его ауры в спальне покойной нет.

Бруно наверняка этот факт несказанно радует. А то с нашего Сыска сталось бы привлечь его первым. На капитана без неприязни я даже смотреть не могла, а уж говорить с ним мне вовсе не хотелось.

– Пожалуй, больше ничем я вам не помогу, – деликатно намекнул Ясперс на свою занятость и мечтательно покосился на книгу, которую изучал до нашего прихода.

– Я хотела вас попросить еще об одном, фьорд Ясперс, – решилась я все же на разговор. – Только не в присутствии капитана Суареса.

– Как это без меня? – возмутился только что упомянутый. – Может, вы ему что-то важное для следствия хотите сказать.

– Не для следствия, а только для меня, – возразила я. – И вам такие подробности знать ни к чему.

Суарес повозмущался и вышел из кабинета в приемную. И я осталась наедине с Ясперсом.

– Так вы говорите, вид мужского обнаженного тела действует на вас возбуждающе? – заинтересованно спросил Ясперс после моего рассказа.

Мне вдруг пришло в голову, что сам он, несмотря на занимаемую должность, вовсе не старый, а подтянутый, симпатичный мужчина средних лет, пожалуй, даже помладше моего отца. И в его тоне, и в его взглядах, бросаемых на меня, было что-то такое, типично мужское, понятное каждой женщине, для чего слова подобрать сложно, но они и не нужны. Иногда слова в отношениях – совсем лишнее.

– Не просто возбуждающе, я с ума схожу, – все же ответила я. – Я полностью теряю над собой контроль, понимаете?

– Понимаю. – Он оценивающе на меня посмотрел. – Какая интересная реакция, однако. А давайте эксперимент проведем.

– Эксперимент? – непонимающе уточнила я.

Но Ясперс уже вовсю раздевался. Слава богам, не полностью, нет. Он снял пиджак, развязал галстук и расстегнул рубашку, из-за чего та разошлась даже много больше, чем тогда у Андреса. Но у меня не появилось никакого желания его потрогать, хотя тело, без сомнения, было красивым – ни капельки лишнего жира, рубашка прикрывала сплошные мышцы.

– Ну как? – спросил он заинтересованно. – Я вас привлекаю?

– Не привлекаете, – твердо ответила я, потом подумала, что так и обидеть можно, и быстро добавила: – Нет, мужчина вы очень, очень привлекательный, только ничего подобного я к вам не испытываю.

– Странно. – Он начал опять одеваться, от чего я испытала огромное облегчение, так как до последнего опасалась, что его эксперимент расстегнутой рубашкой не ограничится. – Такая избирательность… Возможно, конечно, дело во мне.

Такое предположение ему было неприятно – он набросил на себя пиджак уже с мрачным выражением на лице, сел за стол, недовольно на меня посмотрел, потом взгляд его прояснился, и он по переговорному артефакту попросил Суареса опять зайти в кабинет. Тот влетел, будто за дверью дожидался.

– Ну вот, я же говорил, что все это важно для расследования, – довольно сказал сыскарь.

– С чего вы взяли? – ответил ему Ясперс. – Давайте-ка раздевайтесь.

– Зачем? – опешил Суарес.

– Для эксперимента, – веско ответили ему. – Только не полностью, чтобы фьорду окончательно не засмущать. Китель снимите, а рубашку расстегните и раздвиньте.

Суарес недоуменно на меня посмотрел, но я отвела взгляд. Мне в жизни не было никогда так стыдно, как сегодня. Я была настолько красная, что, казалось, еще немного – и начну гореть изнутри.

– Зачем? – повторил сыскарь.

– Я же сказал, – с раздражением ответил Ясперс, – для эксперимента. Важного. Научного. Вы здесь ближайшее лицо мужского пола. Довольно молодое лицо, надо сказать. Так что давайте, мы ждем.

Суарес неохотно снял китель и повесил его на спинку стула. Рубашку он расстегнул, обнажив тощие грудь и живот, заросшие редким черным курчавым волосом. На Ясперса хоть приятно посмотреть было, а этот вызывал лишь чувство жалости и никакой всепоглощающей волны возбуждения, накрывшей меня при виде расстегнутой рубашки Андерса.

– Спасибо, Суарес, можете идти, – сказал Ясперс. – Мундир наденете в приемной.

– И зачем это вообще было? – недовольно сказал сыскарь перед уходом.

Ясперс дождался, пока тот закроет за собой дверь, и повернулся ко мне.

– Ну что? – спросил он. – Этот вас тоже не возбуждает?

Чуть раньше мне казалось, что сильнее покраснеть невозможно? Так вот, я ошибалась. От самовоспламенения меня уже ничего не отделяло. Поднеси спичку – и я вспыхну, как сухое сено. И только это могло избавить меня от столь неловкой ситуации.

– Фьорда, так как? – не отставал Ясперс, совершенно не обращая внимания на мое смущение.

Я отрицательно помотала головой. Словам сейчас из меня просто не вырваться.

– Совсем? – В голосе ректора магической академии звучало удовлетворение, подарившее мне надежду, что я опять смогу стать хозяйкой своих чувств.

– Совсем, – все-таки выдавила я.

– Замечательно.

– Так что вы выяснили? – спросила я, обнаружив, что он не торопится делиться результатами своих наблюдений.

– Что дело не во мне, – гордо пояснил он. – Со мной все в порядке.

– Так я совсем не об этом вас спрашиваю, – пораженно ответила я. – Мне важно узнать, что со мной происходит и что мне с этим всем делать.

– Тут я вам не помощник, – нагло ответил Ясперс. – Я же некромант, а не целитель. Да и зачем вам с этим что-то делать, раз вас возбуждает только тот, кто нравится? На самом деле это просто прекрасно, этому молодому фьорду повезло.

Получается, что я ему рассказала о своих проблемах напрасно? Конечно, мне следовало бы сначала подумать, что действительно вопрос несколько не по его профилю, но что уже сказано, то сказано. Но он, вместо того, чтобы сразу честно сказать мне о своей некомпетентности в этом вопросе, начал проводить какие-то идиотские эксперименты. Он что, возбужденных женщин ни разу не видел?