Леха дунул вдоль бульвара, никому ничего не объясняя. Срочно и секретно. Совершенно срочно и совершенно секретно!

Леха ворвался в квартиру:

– Барс! Ты самый умный кот на всем Лунном бульваре! А может, и на всей Тихонькой улице!

– Конечно, самый большой интеллектуал! А Рыжик бабник и придурок! Не отбивал я у него кошку, это был ее свободный выбор!

– Не отвлекайся, расскажи важное, Барс. – Леха сел рядом с котом на его подстилочку.

– Любовь – важное. Или ты так не считаешь, Леха?

– Барс! Где Степа? Можешь сказать? Или не можешь?

– Могу, – Барс моргнул усами и ушами, – но не скажу – тайна. Меня предупредили, и я обещал.

– Ну котяра отстойный! Говори! – Леха взбесился. – Эта тайна все нервы измотала! Целому классу!

– Нервы, главное дело. А бесплатно только этот, как его?

– Ну сыр! – рявкнул Леха. – Не тормози!

– Сыр. В этой, как ее?

– В мышеловке!

– Вот-вот, в мышеловке. Короче, так: плати – скажу. Не заплатишь – не узнаешь, где Степа. Информация стоит всегда дорого.

– Кому платить-то? Мы с ног сбиваемся, Барбосов везде шныряет, а кому платить, не найдем никак. Говори, кому платить?

– Мне, – важно ответил Барс и стал умываться. Он лизал лапу, проводил ею по голове, по усам, по ушам.

Леха смотрел обалдело. А кот Барс добавил:

– Не таращи на меня глупые глаза. Не бабки мне нужны, зачем коту бабки? Нужен сыр тильзитер и еще сыр маасдам. Еще сладкий творожник, я сладкое в последнее время люблю. И еще кошачьи консервы «Мяу-брысь». И еще одна плата: не вопить, когда я стащу из холодильника котлету несчастную или несчастную куриную ножку. Это мои условия. А без меня фиг найдешь, пес укрыт в надежном месте.

А в это самое время пес Степа, живой и здоровый, сытый и веселый, сидел за письменным столом и печатал на пишущей машинке с красивым названием «Эрика». Текст был умный, так считал пес Степа:

«Я очень люблю колбасу, хотя многие считают ее вредной для здоровья. Мне очень нравится печатать на машинке, компьютер есть у многих, а машинка „Эрика“ – нет. „Эрика“ мне нравится, но колбаса нравится намного больше! Это почти моя машинка. Я умею вызывать по телефону службу спасения „девять-одиннадцать“. Это очень просто, но если вызовешь зря, они ругаются. Когда им лаешь, ругаются еще больше, прямо барбосовскими словами. Спасибо большое, что разрешили мне печатать на машинке. Ля-ля-ля. Извините, если что не так».

В уголке дивана сидела пожилая дама, она любовалась Степой – умные глаза Степы приводили ее в умиление. Волнистая шерсть, длинный, совершенно не обрубленный хвост. Она была пожилая женщина со следами былой красоты. А кто без следов? Даже у Суворовны есть следы былой красоты, так считает Суворовна.

Пожилая женщина отдыхала от своих писательских трудов, которыми занималась все утро. Теперь за машинкой сидел пес Степа, а она размышляла: «Машинка – моя маленькая странность. Все набирают на компьютерах и считают себя суперсовременными. А я не простая тетенька, я писатель, имею право на странности. Машинок больше нет в городе – уходящая натура. Грустные слова, но ведь и я, пожилая дама, тоже, если разобраться, уходящая натура. Зато книги останутся, дети будут читать, смеяться, волноваться и вспоминать писательницу». Так ей нравилось считать, хотя кто знает, как все будет в будущем?

– А издательство, наверное, придирается? – сочувственно спросил пес. – У всех дискеты какие-то, а у вас бумажная рукопись. Это теперь не подходит?

– Подходит, – с гордостью ответила писательница, – качество рукописи примиряет издателей с этим неудобством. Понял, Степа?

– Понял. Это как на Лунном бульваре: у меня хвост неадекватный, но мой большой интеллект примиряет всех с этой моей особенностью. Хвост для них не главное. Поняли?

– Поняла. – Писательница смотрела на Степу, стараясь, чтобы он не заметил ее улыбку. – Тебя все любят на Лунном бульваре. Когда тебя похитили, ты так кричал, что я чуть не заплакала от отчаяния. Я шла по Лунному бульвару к метро, а тут забыла обо всех своих планах, остановилась и мучилась и волновалась. Ты, Степочка, так кричал, в твоем голосе была надежда, но никто не смог тебе помочь.

– Да, похитили, жестокое было похищение с мешком. Бесчеловечное похищение. – Степа печально смотрел на нее, потом отвернулся и спрятал глаза.

– Степа, а все-таки кто это был? Кто утащил тебя? Кто спрятал в надежном месте?

– Не скажу. Тайна. – Степа крепко закрыл рот и надел намордник, чтобы не проболтаться. – Секрет не выдам, – промычал он с закрытым ртом.

– Степа! Мне обязательно надо знать. Если хочешь, я сохраню твою тайну. Без этого в книге у меня будет написана полная ложь. Тебе же, Степочка, будет неприятно. Ложь не любит никто, даже тот, кто сам врет напропалую.

– Не скажу. – Он помолчал и подумал. Потом сорвал и отбросил намордник. – Ладно, так и быть, открою тебе, писательница, тайну. А ты дай мне сухой корм для умных собак «Хрум-хрум». И еще лимонные цукаты. И сырую сардельку.

Она быстро нашла все это, она подготовилась – знала, кто окажется в ее доме.

– Вот, пожалуйста, – засмеялась она, – любая твоя просьба выполняется, Степа. – Она разложила по мисочкам угощение. – А теперь говори всю правду.

Он хитро посмотрел:

– А теперь включай диктофон, писательница. Начинаю говорить всю правду. – И стал грызть хрустящий корм, на диктофон записывался громкий хруст, она терпеливо ждала. Наконец пес Степа сказал: – Пса похитил тот, кого я сейчас, так и быть, назову. Держитесь, писательница, и не падайте со стула. Это сделал... – Он назвал имя похитителя. Степа произнес имя громко и внятно. – Это бизнес тех людей.

– Какой же это бизнес? Преступление – утаскивать чужих собак!

– Бизнес бывает всякий. Похищение – шантаж – выкуп! Вот и бизнес. А ты ничего не знала. Не догоняешь, а еще писательница.

Нет, она не упала со стула, не оцепенела от удивления. Она расхохоталась, смеялась до слез, достала платок, вытерла глаза. Пес смеялся вместе с ней, а иногда сбивался на лай: «Гав-гав-гав!» Хохотал Степа громко, от души. Потом спросил:

– Остроумно придумано? Скажешь, нет?

– Ну зачем же я скажу «нет»? Находчиво. Но странно и не очень понятно. Расскажи все как следует.

Степа уселся на диван, расстелил свой хвост по ковру, на котором были красные цветы и коричневые крепости. Пес Степа начал свой рассказ. Мы непременно узнаем все, что он говорил. Но немного позже. Не все сразу, а то от удивления любой читатель упадет со стула, или вывалится из кресла, или слетит с парты.

Удивляться многим нравится, но не до такой же степени.

Агата и Леха шли по Лунному бульвару, взявшись за руки. Они недавно помирились и решили больше никогда не ссориться. И не ссорились долго – дня два.