Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После такой сложной безапелляционной сентенции мало кто смел возражать и требовать расшифровки «пророчества». Астра тоже не стала этого делать. Она подозревала, что Тэфана понятия не имеет о сокровенном значении фраз, записанных ее рукой... Подобно катренам Нострадамуса, их можно было толковать по-разному, в зависимости от степени подготовки того, кто брался за комментарии.
В ее случае слова из «Книги» звучали следующим образом: «Единорога может приручить только чистая дева... Он ждет, когда откроется дверка...»
« – Вам записать? – милостиво осведомилась Тэфана, глядя на обескураженное лицо гостьи. – Здесь каждое слово требует самого внимательного подхода. Ничего нельзя перепутать!»
«Будьте так любезны...»
Фея достала из расписного ларчика лист бумаги и начертала на нем «предсказание». Они с Астрой распрощались, как добрые подруги.
« – Желаю удачи! – проскрипела ей вслед бывшая учительница истории. – Она вам понадобится, милая!»
– Он ждет, когда откроется дверка... – повторяла Астра, сидя с закрытыми глазами и пытаясь проникнуть в подтекст сего изречения. – Он ждет...
Ей вдруг представилась Долгушина: где-то вдали... в зеленоватом тумане. На краю леса. Возле избушки на курьих ножках. По небу пролетела Баба Яга в ступе, размахивая помелом... она смотрела вниз, на черноволосую женщину, и заливалась хохотом...
«Да она вовсе не старуха! – ужаснулась Астра. – Она молода и красива... с крепким тонким телом, с белоснежным лицом и кроваво-красными губами...»
Баба Яга плотоядно облизнулась и снизилась. Ее ступа зависла в мглистом воздухе. Ее длинные спутанные волосы развевались, задевая за верхушки деревьев...
«Гляди на меня неотрывно... и слушайся беспрекословно... – прокаркала она. – Я теперь тебе хозяйка. А ты – моя прислужница!»
И вот уже не стало в небе никакой ступы и никакой молодой красавицы с кровавыми губами. Только огромная иссиня-черная ворона, взмахивая крыльями, удалялась прочь, к темнеющему горизонту...
Астра вздрогнула и очнулась. Она задремала, пригревшись в кресле под пледом. Ей приснился плохой сон. Мобильный телефон как будто тоже уснул. Никто не звонил ей, никто не присылал сообщений.
– Надеюсь, Долгушина жива...
Она набрала номер Матвея, но тот не брал трубку. Где же он, почему молчит? В последнее время он ведет себя странно. Не отвечает на звонки... и глаза у него растерянные. Уставится в одну точку и молчит, молчит... Его явно что-то гложет. Неужели он перестал ей верить? Иначе бы давно поделился с ней своими проблемами... А может, все гораздо проще? И у него – другая женщина?
* * *
Матвей объездил несколько улиц Лосино-Петровского, прежде чем увидел приметную стройку. Свежий двухэтажный сруб был почти готов. Наверху копошились двое парней в серых спецовках, натягивали непромокаемую пленку. Внизу, у железной бочки с разведенным внутри огнем, курил дородный мужчина.
– Вы прораб? – подошел к нему приезжий.
– Ну...
– Я ищу Александра Топоркова. Хочу насчет дома поговорить. Строиться задумал, мне его бригаду порекомендовали.
От бочки шел густой дым с запахом смолы. Мужчина в последний раз затянулся, выбросил окурок в бочку и сердито посмотрел на моросившее дождем небо.
– Погода дрянная! Вся работа у нас сорвалась. В выходные вышли... думали, успеем закончить до холодов... Видать, не получится! А Топорков домой уехал, в Москву. Беда у него случилась. Дом сгорел.
– Как – сгорел?!
– Синим пламенем! – рявкнул прораб. – Мужик только-только денег накопил, дачу себе отгрохал, а она фьють... и нету. Поджег кто-то! Или сдуру окурок бросили... напились в стельку и бросили. От окурков чаще всего дома горят. Особливо деревянные. Жалко дом! Мы почти бесплатно его построили, за смешные деньги. Топорков – наш товарищ, вот мы ему и подсобили маленько. Друг другу помогать надо. Верно?
– Угу, – одобрительно кивнул Матвей.
– Я ему говорил, чужих в дом пускать нельзя. Ни за какие деньги! Теперь вот ищи их, злодеев этих... да еще и в ментовку его затаскают. В доме-то сгорел кто-то! Труп! Понимаешь, во что наш Сан Саныч вляпался? Дай бог отмыться!
– А кто там был? Он знает?
– Баба знакомая попросилась, хотела месячишко на природе пожить, чистым воздухом подышать, деревенского молочка попить... Сан Саныч, добрая душа, и сдал ей дом. Летом он сам в деревню ездил, то с семьей, то с друзьями... а осенью туда редко кто наведывался. Жалко дом, – угрюмо повторил прораб. – Мы туда на рыбалку ездили, на шашлыки... на охоту...
Он махнул рукой и подбросил в бочку пару поленьев.
– Так он женат, Топорков ваш?
– У нас холостяков всего двое, оба молодые, подсобники. А остальные семейные. Теперь жена Топоркова такой скандал ему закатит – мало не покажется.
– Так, может, он в дом любовницу пустил... чтобы навещать поближе было, а от любопытных глаз подальше? – предположил Матвей.
– Да ты че?! Сан-Саныч, конечно, не святой... но постоянной зазнобы у него не имеется. Он жену любит, Римку! Говорю же, та баба, которой он дом сдал, просто знакомая его. Кто ж знал, что она там сабантуй устроит и пожар? С виду приличная...
Матвей скептически усмехнулся:
– Вы ее видели?
– Нет... откуда? Топорков говорил. Ему сегодня утром позвонили.... из деревни, дружок его... сообщил про пожар. А потом милиционер с ним беседовал, тоже по телефону. Расспрашивал, что да как... Сан-Саныч сам не свой стал, позеленел прямо. Особливо когда про труп услышал. Слава богу, он этой ночью никуда не отлучался, мы все вместе спали, в вагончике. Там у нас печурка есть, буржуйка... Тепло, на голову не капает. Зачем туда-сюда мотаться? Верно?
Матвей опять кивнул.
– Расстроился ваш Топорков?
– Не то слово! – досадливо сплюнул прораб. – Хотел сразу ехать в Ласкино, но я его отговорил. Дом-то все равно не вернешь! Сели мы, накатили по стопарику... чтобы стресс снять, потом он еще выпил, уже один. Решил пока жене не говорить. Она у него ревнивая. Узнает, что он бабу в дом пустил... загрызет! Скажет – Сан Саныч полюбовницу завел, а Бог его за блуд наказал. Я Римку знаю, – язва, каких свет не видывал!
– Теперь от нее не скроешь...
– Твоя правда. Все равно узнает. Не от мужа, так от ментов. Они теперь не отстанут...
– Кто в доме сгорел, уже известно?
– Труп повезли на экспертизу... обгорелый же весь. Пожарники, правда, считают, что это баба. Если мужик, то хлипкий уж больно... Топорков и задумался – уж не его ли знакомая в огне погибла? Представляешь, что тогда будет?
– Разберутся...
– Кто? – вскинулся прораб. – Ментам лишь бы человека за решетку засадить! Но мы за Сан Саныча горой, ежели что. Он всю ночь и все утро, пока домой не уехал, провел с нами... бок о бок, плечо к плечу. Так и скажем! Все в свидетели пойдем!