Я вскакиваю по стойке смирно, хотя корабельный устав запрещает мне это делать, и начинаю яростно подыгрывать:

– Никак нет, тащ командир! Я как раз тоже собирался в политотдел на вас жалобу писать за неуважение!

– Да, сука, только попробуй, сгниёшь у меня в трюмах! А не ты ли, Эдуард, являешься при этом лучшим специалистом первой флотилии?

– Я, тащ командир, два года уже подряд. А может и три.

– А благодарности у тебя есть от главкома ВМФ?

– Так точно! Есть одна!

– А министр обороны не ласкал ли тебя?

– Так точно, тащ командир, присвоил мне звание капитан-лейтенант на год раньше срока!

– Дык, может, у тебя и награды государственные имеются?

– Медаль ордена «За заслуги перед Отечеством»!

– Во-о-о-от, – говорит командир, разворачиваясь к замполиту, – этожыгагарин!!! Нашей дивизии!!! Его на герб можно рисовать, рядом с дельфином!!! И то!!! И то я его не уважаю!! А ваш придурок ПДА не носит, потому что оно ему бедро натирает!!! Бедроблять!! Натирает!!! ПДА!!! Да я его на первой же отработке в бассейне УТК утоплю, чтоб он мне дух боевой не подрывал и звание офицера не позорил!!!

– Это неконструктивный разговор, товарищ капитан первого ранга!

– Да!!! – радостно соглашается командир. – Это сермяжная правда сурового подводного быта!!! Мы же Родину!!! Родину бережём!!!

Но один раз и от Вовы случилась польза, неожиданно для него самого.

УПАСР – это такая служба при штабе флота, которая занимается поиском и спасением кораблей в морях и океанах. На моей памяти никого они не спасли, но всегда участвовали в проверках штабом флота и были проверяющими с самыми широкими полномочиями. Флагманский ракетчик, например, проверял ракетную боевую часть, флагманский доктор – медслужбу, а офицеры УПАСР проверяли всех членов экипажа без разбора и жалости.

Накануне очередной проверки собрали нас на инструктаж, застращали всех вусмерть, и в конце командир говорит:

– Упасранец приедет новый какой-то. Недавно перевёлся с Камчатки и имеет классовую ненависть к Северному флоту. Особенно люто ненавидит замполитов.

– Наш человек! – резюмирует механик.

– Ваш-то ваш, но Вову своего спрячьте куда-нибудь, чтоб он на него случайно не наткнулся. Вова, ты понял?

– Понял, товарищ командир!

– Нет, Вова, ты нихуя не понял! Не под одеялком в каюте спрячься, а как положено. К трюмным подойди, пусть они тебя под компрессором тряпками завалят, или к турбинистам, пусть они тебя под кожух турбины засунут. Не опозорь, Вова, мою седую лысину! Настоятельно тебя прошу, Вова! На-сто-я-тель-но!

Во время проверки меня как штатного бездельника электромеханической боевой части назначили в сопровождающие к этому упасровцу. Мол, всех тут ебут, а ты сидишь и в носу ковыряешься. Нечего тут. Ходим с ним по кораблю, он то одного словит, то другого – всех опрашивает, как минуты по вдохам считать, заставляет показывать, как дизель-генератор запустить, и всё такое. Подготовка у нас по борьбе за живучесть была на высоте, как я уже писал, поэтому упасровец ходил грустный – никакого криминала накопать не удавалось. Он было обрадовался, когда мы пришли в пятнадцатый отсек, и там нас встретил матрос-дагестанец по имени Темир. Темир, конечно, по-русски разговаривал плохо, но натаскан был командиром отсека, как пёс. Он показал проверяющему, как правильно шлюзоваться, как выносить буй-вьюшку, и рассказал, на каких муссингах сколько минут нужно сидеть для декомпрессии. В конце его доклада проверяющий стоя аплодировал всеми своими ладонями. Я уже было расслабился от такого оглушительного успеха, но тут в отсек с песенкой «Шаланды, полные кефали» зашёл Вова. Вова шёл прятаться в КШР (кормовую шлюзовую рубку), он же там был один раз за всю свою полугодовую службу и поэтому резонно полагал, что разумной жизни там не водится и он с комфортом там отсидится. Дурак он, что ли, под компрессором лежать? Увидев проверяющего, Вова на секунду перестал улыбаться, но потом резко развернулся и попытался сбежать.

– Пага-а-адите-ка-а-а, – схватил его проверяющий за рукав, плотоядно глядя на бирку «ЗКВР БЧ-5», – а кто это у нас тут такой красивый ходит?

– Заместитель командира БЧ-5 по воспитательной работе! – понуро доложил Вова.

– Это был риторический вопрос, я целый капитан второго ранга и читать умею!

Целый капитан второго ранга достал из кармана секундомер и начал его заводить:

– Включиться в ССП!

ССП – это спасательное снаряжение подводника.

Оно состоит из гидрокостюма СГПК, дыхательного аппарата ИДА-59М, и предназначено для самостоятельного выхода из затонувшей ПЛ с глубин до ста метров. Подводник должен самостоятельно уметь надеть гидрокомбинезон, зажгутоваться (в резиновых рукавицах) и включиться в дыхательный аппарат. Норматив был то ли четыре, то ли пять минут, но мастера у нас включались за полторы-две. В отличие от дагестанского матроса Вова не умел включаться в ССП не то что на время, а вообще. Поэтому Вова начал стесняться:

– Ну тащ капитан второго ранга… Ну я же замполит… Ну может… ну вот если…

– Да хоть гваделупская богоматерь, вашу мать! Вы же подводник! Вы же офицер! Немедленно прекратить позорить военно-морской флот и включиться в ССП!!!

– Вова, – шепчу Вове, – включайся по-хорошему, а то пиздец тебе будет.

– Время пошло! – щёлкает секундомером проверяющий.

Вова хватает гидрокомбинезон и начинает в него влезать, забыв снять тапки. Засунув ноги, понимает, что что-то не так, высовывает ноги обратно, лезет руками за тапками внутрь, достаёт их, ещё раз засовывает ноги, пытается надеть комбинезон на плечи, понимает, что забыл снять ПДА, сбрасывает комбинезон, снимает ПДА, накидывает комбинезон обратно, но забывает расправить зелёную кишку, поэтому получает железным клапаном от маски по затылку. Кое-как залазит в комбинезон, но забывает поправить резинку на маске, пытается в рукавицах натянуть её на затылок, но натягивает только до клапана сброса давления, решает, что сойдёт и так, и пытается себя зажгутовать. Приматывает себе верёвкой руку к кишке, разматывает верёвку обратно, запутывается в ней. Проверяющий выключает секундомер.

– Ладно, давайте без жгутовки, – обречённо разрешает он Вове, – будем считать, что вы зажгутовались.

Вова хватает ИДА, натягивает его себе на голову, но забывает поправить ремень, и тот у него болтается на плече, когда Вова ищет его между ног. Я поправляю ему ремень, но получаю замечание от проверяющего, что ещё раз – и в глаз. Справившись с ремнями, Вова пытается прикрутить к маске дыхательные шланги, а если вы этого не делали стописят раз, то у вас это не получится ни за что. Кое-как минут через пятнадцать Вова наживляет гайку и резво переключает дыхательный клапан на дыхание из аппарата, забыв при этом открыть воздушные баллоны. И радостно поднимает руку – готов! Проверяющий с укором смотрит на меня.