Как ждали.

Ладно, капитан, ладно. Ты парень-то лихой, да и, на крайняк, Пагди поспособствует.

Он понадёжнее перехватил рукоять меча и отступил в глубину арки.

Один из полицаев так и валялся в глухой отключке, широко раскинув по брусчатке руки. Второй понемногу приходил в себя, и Немец крепко ухватил его за шиворот, другой рукою вытягивая Пагди из ножен. Понятно, не целиком — сантиметров двадцать.

— Фамилия, — негромко и убедительно проговорил капитан во всё ещё мутноватые глаза полицая.

— С… с-старший сержант… Бугаенко.

— Дети есть?

— Д-двое.

— Жаль, — с искренним огорчением сообщил капитан, деловитым движением лезвия срезая пистолетный шнур и прохлопывая карманы форменного бушлата, — жаль детишек-то сиротами оставлять.

— Не надо, — жалобно согласился старший сержант.

— Да тут такое дело.

— Не уйдёшь ты, — сказал старший сержант, — по Красной точно не уйдёшь, а на Манежке митинг тут, за выборы…

Вот оно что, подумал капитан, защёлкивая клинок в ножны. Значит, просто совпадение — никто не ждал.

— Извини, дружок, — сказал он, перекидывая меч за спину и проверяя табельный Бугаенко. Полицай, не реагируя на собачью кличку, проследил за переменой приборов и судорожно сглотнул. — На митингах-то народу много, авось и уйду. Придётся тебе заложником поработать. Поработаешь, а?

— Не надо, — сказал Бугаенко, снова сглатывая и понятливо ведя глазами вправо. Немец проследил за его взглядом и обнаружил в стене арочного свода неприметную плоскость листового металла.

Он мысленно пожурил сам себя, что проворонил такой очевидный вариант, и вопросительно встряхнул сержанта за воротник.

— Служебка, — пояснил полицай. — А там из цоколя…

Не дослушав, капитан чуть наклонился и кинул взгляд на видимый отсюда сектор Красной площади. Кремлёвцы подходить вплотную как-то не особо торопились. С другой стороны — с чего б им торопиться-то?..

Так, снайперы здесь не достанут… вторая арка забрана решёткой, слышно будет сразу. Служебка? да, служебка у этих наверняка отработана. Надо спешить.

Зевак на площади уже разогнали. Немец привстал и с лёгким сердцем несколько раз выстрелил из полицайского ПМ в направлении приближающихся серых фигурок. Фигурки рассыпались в стороны. На Манежке тоже сделалось тише, но было ясно, что и это тем более не надолго.

— Ну твою ж демократию… — пробормотал Бугаенко, с тоской наблюдая за собственным пистолетом в злодейских руках, — ну заколебусь же рапорта теперь писать…

— Вот не о том ты щас думаешь, сержант, — успокоил его Немец, — ну вот не о том.

— Ты не убийца, — мотнул головой полицай, — что, думаешь, мы тут…

— Очухался ты, погляжу, — заметил капитан таким укоризненным тоном, что Бугаенко мгновенно втянул голову в воротник бушлата. — Ключ есть?

— Нет. Там электронный…

— Ну твою ж демократию, — сказал Немец, прикидывая возможность прострелить замок. По всему выходило — нет возможности.

— Я полностью исключаю даже тень подобной возможности, Ваше Высочество, — твёрдо сказал Кави. — Даже ежели не брать в расчёт высочайшую ответственность, столь свойственную характеру сударя капитана, следует указать и на откровенную бессмысленность подобного, как Вы изволили поименовать его поступок, «предательства». Я уверен, что…

— Спокойно, эльф, — отрывисто проговорил Содара, раздражённо поводя латными плечами. — Никто не говорит о предательстве… покамест.

Вполне заметно было, что досада Лорда-Хранителя в высшей степени естественна; о да! и сам Кави чувствовал себя расстроенным донельзя. Эмоциональное напряжение, связанное с обстоятельствами ухода сударя капитана…

Он впервые всерьёз задумался о тех чувствах, которые должен был вызвать его собственный добровольный уход в Вартулу. Севати… но нет, нет! тот шаг в ритуальный круг не был шагом изменника — даже если и оказался вынужденным отступлением. Отступлением на сорок лет в прошлое…

Теперь оставалось лишь твёрдо верить, что и немыслимое самоумерщвление Немца — такой же вынужденный отход… несомненно, в его родной мир, ибо оснований для предположения об ином месте назначения просто нет.

Но и там, в Земле — никто не ждёт сударя капитана… ежели верно понял Кави немногое рассказанное человеком, рассказанное скупо и с застарелой душевной болью, которую Немец, разумеется, считал необходимым скрывать — и которая казалась столь очевидной чуткому эльфу. Судя по всему, Земле не нужны истинные воины — честные, умные, ответственные, подлинно благородные…

Возможно, Земле вообще не нужны люди.

Он закусил губу, удерживаясь от впадения в неуместную и недостойную умственную экзальтацию, и накрепко наказал себе подробно расспросить сударя капитана про обстоятельства, превратившие того в изгоя.

Когда сударь капитан вернётся.

— Он вернётся, — сказал Кави, упрямо встряхивая головой.

— И с чего ты так решил? — спросил Содара, недовольно наблюдая, как опадают иссиня-чёрные локоны эльфа. — Он забрал Пагди. С таким призом твой капитан спокойно проживёт остаток жизни где-нибудь… а, впрочем, при должной сноровке — и вернёт себе своё царство. При должной сноровке… хм.

Не дожидаясь, пока в глазах принца разгорится возбуждённый злой огонёк, Кави уверенным тоном произнёс:

— Он человек. Это не та порода, что может позволить себе уйти навсегда.

Разумеется, на столь грубую расовую лесть Лорд-Хранитель купиться не мог. Однако ж — смягчился.

— Ты определённо утверждаешь, что в момент выстрела капитан держал рукоять меча?

— Да, Ваше Высочество. И держал крепко. Это не могло быть ничем иным, нежели намерением…

— Мне решать, чем это могло быть, а чем не могло, — резко оборвал его Содара. — И чем бы это ни было, известие об утрате меча Адинамов — не та новость, которая порадует моего победоносного отца. Не говоря уж об остальных… новостях.

Что же, подумал Кави, чуть заметно улыбаясь. Обсуждая с ним подобные вопросы, — да ещё именуя Его Величество в терминах родства, — Содара демонстрировал, что по-прежнему расценивает эльфа в качестве персоны, достойной… пусть не доверия — хотя бы опосредованного участия в принятии решений такого масштаба. Даже если это явилось непроизвольным следствием умопотрясающих событий последних дней.

Лорд-Хранитель испытывал явное раздражение. Столь же явным представлялось, что вызвано это раздражение не именно Кави, и, сознавая это, эльф всё же решил задать ещё один вопрос.

— Ваше Высочество, — деликатно поинтересовался он, — но, ежели Вы придаёте Пагди такое великое… обоснованно, впрочем, великое значение, то почему отдали его сударю капитану?

Содара расправил закованные в броню плечи. Большую часть времени он нынче проводил в доспехе, и плетёная друпада кресла жалобно заскрипела под тяжестью августейшего тела.