влепила пощёчину. Я не ожидала такой скорой расправы и даже не успела среагировать. Голова непроизвольно дёрнулась назад, и я прижала к горящей щеке руку. А «маменька», между тем, продолжила:

— Вот уж воистину правду говорят: дети существа неблагодарные! Стараешься, стараешься ради их блага, и чем тебе платят? Упрёками и непослушанием! Ну ничего, муж мигом поставит тебя на место, уж поверь. А потом появятся свои дети, и однажды ты поймёшь нас с отцом. Я не надеюсь, что попросишь прощения, но хотя бы осознаешь, каково это. А теперь немедленно переоденься или пойдёшь в храм прямо так.

Элинора у окна издала сдавленный смешок: похоже, ей представление очень даже понравилось. А я, признаться честно, совсем не чувствовала себя виноватой. В конце концов, это я за весь день съела какую-то невразумительную ерунду, не могла ни подремать, ни расслабиться, а теперь ещё должна высидеть ночь в храме. И ради чего? Я имею полное право нервничать и огрызаться, когда меня в чём-то обвиняют без причины!

Гордо задрав подбородок, я прошествовала к гардеробной. Иси шмыгнула вслед за мной и, закрыв дверь, прошептала:

— Ох, бедненькая вы моя, очень больно?

— Скорее, обидно, — так же шёпотом ответила я. — Зачем они вообще пришли?

— Традиция, госпожа. Мать и старшая сестра должны помочь невесте подготовиться.

— Спасибо, очень помогли, — проворчала я. — Ладно, давай переодеваться.

Иси кивнула и подошла к вешалкам и вернулась ко мне с чем-то тонким, невесомым и полупрозрачным.

— Ваше бельё, госпожа. Как бы мне его не порвать, уж больно тоненькое… Его не должно быть под платьем видно, сами понимаете. Тут даже швов нет, новейшее изобретение.

Служанка выглядела такой гордой, словно сама была автором изобретения. Я равнодушно кивнула. Ладно, это уж точно не самое страшное.

— Говорят, некоторое господа любят такое бельё на женщине разрывать, — шёпотом выпалила Иси и покраснела. — Когда совсем… невмоготу.

Конечно, для чего же ещё нужна женщина в этом мире? А засранка Иси хихикнула, зажав рот ладошкой.

— Надеюсь, не прямо на церемонии? — Я тоже хихикнула, только нервно.

— Что вы, что вы, госпожа! — У Иси даже уши успели налиться краской. — Такого, конечно, ни один мужчина себе не позволит, а уж ваш жених и подавно, тут уж вам волноваться не надо. Снимайте халат, госпожа, если, конечно, хотите, чтобы я помогла.

При любых других обстоятельствах я не стала бы так запросто раздеваться даже перед близкой подругой, но на меня навалилась вдруг полная апатия. Я скинула халат, позволив ему упасть на пол, и предстала перед Иси в чём мать родила. Даже прикрыться не попыталась. А по лицу сами собой потекли слёзы.

— Ах, моя госпожа, да что ж это вы… — Иси подняла халат, завернула меня в него и крепко обняла. Не знаю, как вела бы себя настоящая Элианна, но я приняла её жест с благодарностью. Уткнулась служанке в плечо и продолжила беззвучно плакать, а она гладила меня по голове и приговаривала что-то ласковое и неразборчивое. Я вспомнила, как позавчера, в этой же самой гардеробной, она уже утешала меня. Пора брать себя в руки!

— Иси, мне будет тебя очень не хватать, — шмыгнув носом, прошептала я и отстранилась от неё. — Но, думаю, мне и правда надо заканчивать киснуть. Помоги мне, ладно?

Я снова скинула халат и попыталась взять себя в руки, но разговоры про интимные вещи совсем выбили из равновесия. Хорошо хоть брачная ночь не сейчас состоится. Иси, между тем, расправила прозрачные трусики и помогла мне их натянуть, а потом так же быстро застегнула бюстгальтер.

— Вы такая славная, госпожа! Такая ладненькая и миленькая! Не плачьте, моя хорошая. Вы ещё станете счастливой, помяните моё слово! Иси, может, и глупая болтушка, но уж чуйка у неё всегда была отменная. Даже маменька моя частенько говаривала: «Накликала ты беду, дочка. Как сказала, так и вышло!» А я разве же кликала? Я просто чувствовала! А сейчас вот чувствую, что будет у вас всё складно в новой жизни.

Продолжая болтать шёпотом, Иси помогла мне натянуть чулки, ловко сцепив их подвязки с чудо-бельём, потом принесла платье и разложила на полу. Я, как и утром, аккуратно поставила в него сначала одну ногу, затем вторую, и служанка, высунув кончик языка от усердия, осторожно потянула ткань вверх.

— Вот так, моя хорошая, ещё немного потерпите. Уберите-ка волосы, а то, боюсь, прищемлю. Вы ж знаете, какая я неловкая бываю!

Я убрала волосы вбок: мыть их сегодня не стала, иначе точно пришлось бы опоздать.

— Ваши маменька и сестра сделают вам причёску и накрасят немного: тоже по традиции, — продолжила Иси. — Господин Норден должен ещё побеседовать с вашим папенькой, вы как раз собраться успеете. А потом вас обоих поведут в храм.

— Значит, я уже скоро увижусь с ним? — спросила я, чувствуя предательскую слабость в коленях.

— Нет, госпожа, только завтра, на церемонии. — Иси поправила платье на груди и обошла меня, чтобы застегнуть крючки.

— То есть нам нельзя видеться до свадьбы?

— Да, моя хорошая. Таков обычай.

Просто потрясающе! Целую ночь буду сидеть и гадать, как выглядит мой без пяти минут муж.

— Но ты сказала, что нас поведут в храм вместе, — напомнила я.

— Вы оба будете одеты в балахоны с капюшоном, закрывающие лица.

Ах, так вот что за хламиду притащила Иси!

— Понятно, — ответила я и вспомнила, что хотела уточнить один насущный момент. — Иси, скажи, а если ночью… мне захочется… ну, в туалет… я смогу это сделать или тоже нельзя?

— Что вы, что вы, моя хорошая, — горячо заверила меня Иси: даже шёпот стал свистящим. — В храме есть уборная для служителя, который приезжает из города по праздникам. Туда разрешается ходить. Иначе было бы совсем уж тяжко.

Ну да, а так-то, конечно, просто райские условия! И разрешено это наверняка исключительно ради мужиков.

— Ну вот, госпожа, вы готовы, — сообщила Иси. — Можем возвращаться в комнату.

Я развернулась и порывисто обняла служанку. Дружеское ободрение никогда не помешает. Иси тоже обняла меня и прошептала в самое ухо:

— Теперь увидимся уже после вашей свадьбы, моя хорошая. Желаю, чтобы всё прошло гладко!

— И тебе всего лучшего, Иси. — Я постаралась, чтобы голос звучал весело и твёрдо, хотя грудь сдавило от вновь подступивших слёз. — Не забудь, что обещала назвать дочку в мою честь.

— Уж будьте спокойны, госпожа, Иси слово держит! Да я хоть всех дочек в вашу честь назову. Так и будут они Элианна Первая, Элианна Вторая…

— Ах ты, язва мелкая, — хихикнула я.

— Да что вы, я ж серьёзно! —