— Надо что-то с Киром придумывать, — говорит блондинчик, когда мы уже лежим в кровати. Я прижимаюсь к парню грудью, а он гладит меня по волосам и спине.

— Я могу помочь.

— И чем же ты поможешь, крошка? — не верит мне Ник.

— Я знаю хорошую клинику, где не будут лишний раз ничего афишировать. Ему там помогут.

— Откуда ты знаешь такие места?

— После того тура… В общем, я пробыла там немало времени, пока смогла жить дальше. Мне пришлось долго лечиться.

— Прости, — парень прижимает меня к себе.

— Все хорошо, — отвечаю честно, потому что рядом с ним мне и вправду хорошо. — Завтра утром позвоню Оливке и попрошу номер Олега.

* * *

На следующий день Саша отвозит нас в город. Потом Оливка помогает определить Кирилла в клинику. Оказывается, парень еще несовершеннолетний, но тревожить его маму не хотят. У женщины проблемы с сердцем, она может не выдержать подобного шока. Олег Сергеевич — глава клиники и заведующий психиатрическим отделением — долго ругается за подобную самодеятельность, но я прекрасно знаю, что ради Лив он готов на многое и не сможет отказать.

Так всего за один день мы расправляемся со всеми делами и проблемами. В квартире нас встречает соскучившаяся Луна. Ее подкармливали, но все же котенку требуется больше внимания и любви.

— Девочка моя, прости, мы больше не будем оставлять тебя так надолго, — клятвенно я обещаю кошке, прижавшейся к моей груди и мурчащей на всю прихожую.

— Да, Лу, я бы тоже хотел, чтобы эта девушка не терялась, — гладит Никита серую подлизу.

На этот раз я выдвигаю идею о переезде парня ко мне. Он даже немного удивляется, но для себя я все решила. Если мне правда дорог Ник, то нужно двигаться вперед и держаться за нас.

* * *

Когда я вышла выступать вместе с Сашей, на сцене мне стало дурно. Я с трудом смогла допеть, внутри все переворачивалось, накрывала паника и безысходность. Я пела, а перед глазами вместо толпы были глаза Алекса. Казалось, прошлое отпустило меня.

Вот только все оказалось так, да не так. Когда рядом Никита, мне легко и свободно. Я могу петь, веселиться и даже выступать перед огромной толпой без страха. Он затмевает собой все проблемы, заставляя думать только о себе. Как бы ни был добр и мил со мной Саша, он — не Ник. Я практически потеряла сознание от напряжения, когда была с ним на сцене. Благо, что он все понял и увел меня. Но именно тогда я поняла разницу между ними. Поняла, как сильно люблю моего сероглазого блондинчика.

Жить вместе с ним оказывается не так страшно, как я себе представляла. Меня совершенно не смущает, что он постоянно находится рядом. Даже наоборот — мне стало легче творить. После пар я с таким энтузиазмом бегу домой, что девчонки смеются. А самое главное — мне есть для кого готовить! Это просто сказка. Я извращаюсь как могу. Варю, жарю, пеку и запекаю. Блюдо разной кухни могут соседствовать на нашем столе.

— Ты хочешь, чтобы я стал толстым и некрасивым? — смеется Ник, уплетая тирамису, которое я приготовила, пока он был на работе.

— Тогда тебя буду любить только я… хм… неплохая идея!

— Ну-ну! Меня должны любить все, мы ж с ребятами уже звезды. — Тыкает в мою сторону ложкой парень.

— Я тебе дам «все»! — рычу я, оттаскивая тарелку от блондина. — Больше не получишь сладкого, раз такой умный.

— Ну, Марин, вкусно же. Оттай, — тянет свои загребущие лапки Никита.

— Неа, — прячу торт в холодильник. — Оставь хоть немного Кириллу. Проведаем его завтра?

— Ты тоже хочешь?

— А чему ты удивляешься? Он неплохой парень, тем более для тебя он очень важен. Без меня же тебя не пустят. Олег у нас строгий дядя. Я удивляюсь, как он в свое время не убил меня. Мы тогда с Катеной столько раз сбегали из клиники. В окно! Со второго этажа… Оливка нас находила и прикрывала перед ним. Он уже тогда обожал ее. В общем, он меня хорошо знает, пропустит проведать, если подруга выходная.

Клиника находится в двух часах езды от города. Мы едем на байке, поэтому Никита заставил меня одеться теплее. Обратно возвращаться ближе к ночи, будет уже холодно, да и вообще в дороге ветер и прочее. В итоге, я чувствую себя капустой: на мне майка, свитер, а поверх еще и кожаная куртка. Меня заставили надеть теплые штаны!

— Меня там не узнают! — возмущаюсь я.

— Мне плевать. Ты так далеко на байке не каталась, реально замерзнешь. Я привычный, но все равно одеваюсь теплее.

Ага, как же. Вместо привычной майки, Ник одел что-то с длинным рукавом — потеплее называется. Но мои аргументы, что тогда и мне можно не утепляться, не работают. Уступаю ему, потому что нужно скорее выезжать. Хоть я и знакома с персоналом и начальством, поздно нас не пропустят — режим там строгий. Тем более для зависимых.

Мне в свое время было полегче, потому что я сидела на той гадости вынужденно, то есть не осознанно заглушала свой разум. Ломка была скорее физической, потому что тело привыкло к таблеткам. Когда всю дрянь из организма убрали, меня перевели в другое отделение, где помогали справиться уже с психологической травмой. И почти смогли. Там-то я и нашла Катену. Она была такой потерянной и грустной, что мне захотелось ей помочь. Катена была первой, с кем я заговорила по собственной инициативе. До этого врачи добивались от меня лишь односложных ответов и кивков.

Клиника навевает уйму воспоминаний, причем не только плохих. С удовольствием рассматриваю массивное здание за решетчатым забором. Оно окружено парком с множеством высоких сосен, елей и других деревьев. Это зона отдыха, в которой нам позволяли гулять. По утрам многие отправлялись на пробежки. Физическая активность — одно из правил клиники. Как и питание по расписанию.

Мы с Ником остановились у главных ворот. Охранник пропускает нас без проблем, только проверяет документы — таковы местные правила. Парк кажется мрачным и пустынным, хоть елочки и не сбрасывают листву на зиму. Все вокруг еще не ожило, не прониклось весенним теплом и светом.

Никита крепко держит меня за руку, видимо, догадывается, что это место для меня не совсем простое. И пусть мне не плохо, но я благодарна за такую поддержку. Приятно осознавать, что рядом есть родной и любимый человек, который никуда не денется.

— Олег Сергеевич, здравствуйте, — улыбаюсь я высокому русоволосому мужчине, который курит на входных ступеньках. — А нас гоняли за это. Ай-я-яй.

— Алексеева? Марина? Какими судьбами?

— Оливка к вам нашего друга устроила. Вот, решили проведать.

— А, паренька несовершеннолетнего? Значит, вот кого мне надо благодарить за очередную подставу? — хмыкает мужчина.

Я знаю, что он не злится, просто любит побурчать или даже поиздеваться. Сколько я ему хлопот доставила. Он тогда, только открыл клинику, и не был таким терпеливым. Как он ругался, когда нас полиция привозила с заброшек. Ооо — можно целые поэмы писать — такие витиеватые и замысловатые слова выдавал наш доктор. Кажется, тогда он и закурил — довели мы его. А когда Оливка присоединилась к нашей гоп-компании — вообще труба дело. Я даже боялась, что ей практику не закроют. Она тогда по уши влюбилась в брата Катены, поэтому постоянно вертелась с нами. Но был и плюс — Лив уже тогда была серьезной, а значит хоть как-то, но контролировала нас.