– Ну я же вижу, ты чем-то обеспокоен. Удалось решить проблемы?

– И да и нет.

– Не понимаю.

– Кристин, мне снова надо уехать на один месяц. Я утрясу все формальности, и мы, наконец, будем вместе. Эй, не плачь, ну прости меня.

– Уехать, уехать, думаешь, мне приятно целыми днями находиться в компании матери? Я хочу быть с тобой, только с тобой.

Дмитрий погладил Кристину по голове, намеревался что-то сказать, но так и не смог найти в себе сил для продолжения разговора.

Кристина родила Александра седьмого числа, а двадцать второго заявился новоявленный папаша.

Увидев на пороге Дмитрия, Кристинка бросилась к нему на шею.

– Теперь я тебя не отпущу. Ты мой!

Отстранившись, Терентьев повел себя довольно-таки странно. Откашлявшись, он изрек:

– Кристина, вы меня извините, но я не Дмитрий.

– Что за шутки.

– Я Родион, близнец Димы.

Женщина оторопела.

– Вот те раз. Я не знала, что у Димки есть брат.

– Я хотел приехать к вам раньше, но никак не мог решиться… у вас маленький ребенок…

– Выражайтесь яснее.

– Понимаете… дело в том, что три недели назад Дмитрий попал в автокатастрофу в Новосибирске. Его доставили в реанимацию, а через два дня он скончался.

Кристина закричала. Родион принялся ее успокаивать:

– Я не мог сразу сообщить вам о трагедии.

– Димка… Димка… Почему?

– Брат был в сознании и все два дня не переставая говорил о вас. Он чувствовал, что не сумеет выкарабкаться, и очень переживал за судьбу своего сына. Перед смертью Дмитрий попросил меня оказывать вам всяческую помощь. И я выполню просьбу брата. Кристина, вы ни в чем не будете нуждаться. У вашего сына будут самые лучшие игрушки, одежда и деньги… Каждый месяц я стану привозить деньги.

– Где его похоронили?

– В Новосибирске, – ответил Родион и отвернулся.

Убитая горем Кристина размазывала по лицу слезы.

* * *

– С тех пор так и живем втроем, – заключила Кристя. – Я, мама и Сашенька. Родион не обманул, он ежемесячно снабжает нас одеждой для племянника и деньгами. Вчера, например, привез очень дорогую одежду и игрушки.

У Катки невыносимо разболелась голова. Что же это получается, какой-то цирк шапито на выезде. Зачем Дмитрию понадобилось инсценировать собственную смерть, а затем выдавать себя за брата-близнеца Родиона? Ведь ясно как день – никакого Родиона Терентьева нет и в помине.

– Кристина, сколько лет Александру?

– Два с половиной годика.

– А с Дмитрием вы познакомились за год до его рождения, я права?

– Верно.

– То есть с той поры прошло три года и шесть месяцев.

– Все так, но я не понимаю, при чем здесь цифры?

– Пока сама не могу дать определенного ответа.

Кристина покосилась на часики.

– Мне идти надо, скоро дети проснутся.

– Да, да, конечно.

– И еще – надеюсь, теперь вы поняли, что я не любовница Родиона?

Копейкина кивнула.

– Кристин, можешь пообещать, что мой визит останется строго между нами? Не надо, чтобы Терентьев знал обо мне.

– Могли бы и не говорить. А его жена действительно подозревает Родьку в измене?

– Угу.

– Глупая, она сама не осознает своего счастья. Даже если Родя и имеет на стороне женщину, он ведь всегда возвращается к супруге. Я бы на ее месте радовалась. У некоторых женщин вообще нет мужей, и им живется куда тяжелее.

Попрощавшись с Катариной, Кристина поспешила вернуться в группу.

Стоило Инне выйти на улицу и сесть в авто, как Катка сразу же метнулась в подъезд. Лелея надежду, что Терентьева вернется не скоро и у нее будет достаточно времени, дабы пообщаться с Дмитрием, Копейкина, перескакивая через две ступеньки, неслась на пятый этаж.

Хозяин квартиры выглядел сегодня неважнецки. Осунувшееся лицо, синие круги под глазами, легкая небритость и впалые щеки натолкнули Катарину на мысль о бессонной ночи.

Приветливо улыбнувшись, она пропела:

– Привет. Надеюсь, я не помешала?

Дмитрий прищурился и пробасил:

– А вы не ошиблись квартирой?

– Дмитрий, это же я, неужели вы меня не узнали? – Катка изобразила крайнее удивление.

– Нет… хотя, постойте. Кажется, мы с вами виделись на дне рождения Варвары Тарасовны. Я прав?

– Верно.

– И если память мне не изменяет, вы… Екатерина?

– Она вам изменила, но я уже к этому привыкла. Меня так и норовят назвать Катериной, но родители нарекли несколько иначе. Я Катарина. Ката.

– Да, да, да, – закивал Терентьев. – Теперь вспомнил. Катарина. Что ж… простите, что сразу вас не признал. Я недавно проснулся, пока еще плохо соображаю, что к чему. – Радушно улыбнувшись, он посторонился, пропустив Катку в уютную прихожую. – Проходите, раздевайтесь. Извините, но вам придется самой повесить шубку на вешалку, мне сейчас не до джентльменства.

– Ничего страшного, справлюсь.

– Я в ванную, – сообщил Дмитрий, кивая в сторону узкого коридорчика. – А вы можете пройти на кухню.

Скрывшись за белой дверью, Терентьев включил воду, оставив Катку стоять в прихожей в состоянии глубокой задумчивости. Да, ничего не скажешь, ситуация несколько необычная. В гости – причем без приглашения – заваливается малознакомый человек, а Терентьев, не задумываясь о безопасности, преспокойненько отправляется в ванную комнату. А вдруг Катка мошенница или воровка, вдруг, пока Терентьев будет стоять под душем и приходить в себя, Копейкина обшарит каждый уголок в квартире и вынесет наиболее ценные вещи? Например, драгоценности Инны. Ведь у женщины наверняка много дорогих побрякушек, чего только стоит то кольцо с бриллиантом, которое Катка заметила на безымянном пальце Терентьевой во время празднования семидесятилетия Нижегородской.

Но внутренний голос запротестовал: «С какой стати тебя примут за воровку или мошенницу, если Варвара Тарасовна представила тебя Терентьевым как свою хорошую знакомую».

В кухне Ката подошла к клетке с волнистым попугаем. Слава богу, пернатый не умел разговаривать и в отличие от неугомонного Арчибальда спокойненько сидел на жерди, с любопытством глядя на незнакомку.

– Здравствуй дружочек, – Копейкина просунула палец между прутьями.

Попугай не двинулся с места.

Окажись на его месте любимец Розалии, Катарина незамедлительно отправилась бы в дальнее путешествие по известному адресу. Но питомец Терентьевых был воспитан намного лучше Арчибальда, посему, расправив крылья, двукрылый зачирикал.