— Я все передаю ему. Уверена, он скоро вернется. Осталось посетить Нью-Йорк и Лос-Анджелес. Просто сейчас он очень занят.

«Да все мы заняты!» — с раздражением думает Мэрион. Так дальше не может продолжаться. Она вынуждена задерживать выплаты поставщикам, а она очень этого не любит и до сих пор старалась никогда так не делать. Мэрион всегда гордилась, что умеет быть эффективным менеджером. Вообще-то, она никогда не считала себя «деловой женщиной». Ее основная цель — творчество. Экспериментируй с цветом, включай воображение, совершай волшебные открытия. Деловая часть поначалу повергла ее в шок, но она быстро всему научилась и до сих пор вполне справлялась. Мэрион умеет считать, планировать бюджет, устанавливать цены, получать приличную чистую прибыль.

Ее мать гордилась ею, но в то же время была слегка шокирована. Сама она выросла в мире, где девушки не забивали свои хорошенькие головки денежными вопросами. Да, конечно, то были последние годы прежней жизни, но и семья Мэрион, надо заметить, была несколько… отсталой в этом смысле. Проживали полученное наследство и даже подумать не могли о том, чтобы поместить деньги в какое-либо предприятие или торговую фирму. И вот Мэрион вкладывает средства, получает прибыль. Мать обращала внимание только на внешнюю сторону бизнеса дочери, а изнанку намеренно не замечала.

— Такие красивые портьеры, чудесные вещи и столь оригинальные идеи!

Мэрион зла на Харрингтона и благодарна полякам. Они неизменно жизнерадостны, работают себе, ни о чем не беспокоятся и никогда не брюзжат, приспосабливаются к обстоятельствам.

«Вот бы кое-кому у них поучиться», — думает она, кладя трубку после потока стенаний Джереми.

— Я обещала отвести Антона в Ричмонд-парк в следующий уик-энд, — сообщает Роуз.

Время завтрака. Суббота. Шарлотта внимательно смотрит на нее.

— А… что ж, думаю, ему понравится.

Джерри просматривает «Радио таймс» и отмечает интересные программы.

Глядя поверх его головы в окно, Роуз спрашивает:

— Джерри, не хочешь присоединиться?

Он ставит галочку, потом еще одну.

— А? Что? Нет-нет, мне нужно сменить прокладку у крана наверху.

Роуз продолжает смотреть в окно. Птицы запели. Господи! Вы посмотрите на вишню!

Джереми все-таки повидался со Стеллой. Да, именно повидался, но не смог поговорить. Какая досада! Он был на волосок от того, чтобы оказаться с ней лицом к лицу, от возможности все уладить, поговорить с ней здраво и разумно, может быть, убедить ее турнуть этого жуткого адвоката и обо всем договориться полюбовно. Все это было близко, вполне возможно — и сорвалось.

Джереми подъехал к клинике, где работает Стелла, подгадав под обычное время ее ухода с работы. Он видел машину жены, сам припарковался как можно тише, незаметнее, и затаился в ближайшей подворотне. Наконец она появилась. Тогда Джереми вышел из своего укрытия и подошел к ней. Увидев его, она поднесла руку к лицу, словно собираясь зажать себе рот.

— Стелла, — сказал он. — Стелла… Дорогая, мне нужно поговорить с тобой.

Она остановилась. Опустила руку. Она колебалась. Она уже склонялась к тому, чтобы поговорить.

Тут дверь клиники распахнулась и кто-то крикнул:

— Стелла, вы забыли ваши покупки!

Какая-то идиотка, размахивая хозяйственной сумкой, направлялась к ним. Стелла повернулась к ней, схватила сумку, быстро взглянула на Джереми, и он понял, что момент упущен. Она припустила к своей машине. Хлопнула дверца, взревел мотор.

Вот так. Кипя негодованием, Джереми вернулся в Лондон. Может, стоило поехать за ней домой, попытаться поговорить там? Нет, она не в том состоянии, раз побежала от него. У Джереми было только одно мгновение, когда Стелла отняла руку ото рта. Что она хотела ему сказать?

Все это он излил Мэрион, которая, как ему показалось, слушала его не слишком внимательно.

Стелла вбегает в дом, бросается на кухню, находит свои таблетки, глотает сразу две, ставит чайник. Чай. Ей до смерти нужна сейчас чашка сладкого чая. Когда у тебя шок, очень хочется чаю, она читала об этом.

С кружкой в руке она садится на диван, берет телефон, звонит сестре.

— Да в том-то и дело, что нормально. Понимаешь, мне было не странно увидеть его там. То есть он иногда забирал меня с работы раньше. Я просто подумала: а вот и Джереми. Мне даже было… приятно. Я уже хотела поговорить с ним, но…

— Слава богу, что ты этого не сделала. Немедленно расскажи об этом Полу Ньюсому.

— Рассказать Полу Ньюсому?

— Конечно. Джереми нарушает порядок. Полностью нарушает. Никаких контактов — таковы правила. Пока идет бракоразводный процесс.

— А-а, — говорит Стелла. — Да, конечно. Ясно.

«…просить вас не приближаться к моей клиентке… вопрос о содержании не решен… я должен уведомить вас, что… должен предупредить… я буду вынужден…»

Джереми выбрасывает письмо адвоката в мусорное ведро.

Иногда Джереми не может вспомнить, из-за чего, черт возьми, все началось. Как и почему его жизнь пошла под откос? А, да, это несчастное послание от Мэрион. Что она в нем написала? Ничего особенного. Она по какой-то причине не может встретиться с ним. Что-то связанное с ее дядей. Почему этот чертов дядя так поступил с Джереми? И почему по вине человека, которого Джереми даже не знает, его должен преследовать адвокат? Это неправильно.

Стелла представляет Мэрион как женщину в алом. В представлении Стеллы она высокая, темноволосая, гибкая, бесстыдно соблазнительная. Эта женщина носит облегающие платья с глубокими вырезами и окутана облаком дорогих духов. Стелла была бы очень удивлена, увидев реальную Мэрион — среднего роста, немного полноватую, с прекрасными светлыми волосами, очень привлекательную женщину, но отнюдь не сирену.

Вообще-то, Стелла не так уж много думает о Мэрион. Конечно, это она виновата во всем, что произошло, но со временем ее фигура утратила значимость. Сейчас речь идет о Джереми, а не об эфемерной женщине в алом. Это Джереми предатель. Не так уж важно, с кем он изменил Стелле. Именно от мыслей о Джереми у нее сдают нервы, и тогда она вынуждена прибегать к таблеткам, обращаться за поддержкой к сестре или Полу Ньюсому. Именно он вызывает у нее новые всплески страдания. Стелла пытается целиком сосредоточиться на разводе. Она теперь гораздо лучше владеет собой, к тому же вполне осознает, что впервые в жизни приняла самостоятельное решение, является хозяйкой положения. Но мысли о Джереми все равно подкрадываются и ранят. Когда он так внезапно появился, она совершенно смешалась.

Генри уже не помнит, что дало толчок его мечтам о телевизионной известности. Досадное происшествие в Манчестере милосердно поблекло. Он забыл и об отказах редакторов печатных изданий. Ученик сто научного противника иногда возникает где-то на периферии его сознания, но истинный ужас унижения, пережитого им в тот день, тактично отступил и тут же провалился в ту самую черную дыру. Когда Мэрион однажды заговорила о той поездке, Генри даже не смог вспомнить, почему она тогда отправилась с ним. Ах да, что-то случилось с матерью Роуз.