– Нет, вот так вот. (Показывает по диагонали вверх.)

– Вверх, да?

– Чуть вверх. И стояла я как бы…

– Потому что только во время родов погибшую женщину Господь лично сам туда принимает. Вверх уходит…

– Да, и я как бы стояла впереди летящего на большой скорости… паровоза, что ли. И вдруг влетаю из темного туннеля куда-то. Ну, в такое пространство, где… Я даже вот сейчас говорю – у меня мурашки по телу. Потому что там была такая не обыкновенная красота! Это было огромное солнце. Это была огромная какая-то поляна, где было так прекрасно!

И я даже слышала какие-то звуки, я слышала голоса. Но я была там одна. Вот. И вдруг мне какой-то голос говорит: «Ну ладно, лапушка, возвращайся, возвращайся». А мне так не хотелось! А когда я вернулась, то мне было очень тяжело. В общем, вот… У меня…

– Вот какой-то огрызок вы услышали, дорогие мои. Это огрызки. Но, между прочим, у вас самой желания вернуться не было, да?

– Нет, я очень хотела остаться.

– Но вас выгнали оттуда.

– Да, мне сказали, что пора возвращаться. У меня же дочка родилась. И такая желанная, и такая долгожданная. Мне запрещали рожать, потому что я была сердечница. Но я все-таки отважилась. И когда я узнала, что беременна, то от всех тщательно это скрывала. Я никуда не ходила, к врачам не обращалась, только в роддоме мне сделали анализы… И, в общем, роды были тяжелые.

– Спасибо.

(Подходит к следующей слушательнице.)

– Ну, у меня клиническая смерть была лет двадцать назад. То есть, у меня был обычный аппендицит. Когда разрезали, там оказался перитонит.

– Давайте так, будем говорить с того момента, когда вы вышли из своего тела.

– Вот, на операционном столе наступил этот момент. И что в этот момент я видела? Ну, я не знаю, это было очень давно, но я помню…

– Вы себя со стороны видели?

– Я видела? Нет, себя я не видела со стороны. Я видела, где я летела, то есть видела туннель типа метро… Такой туннель и свет… Я не видела, было там солнце или нет, но откуда-то шел свет… Весь туннель был яркий-яркий, настолько яркий… И свет был такой сочный, что… Такое тепло, такое излучение нежное-нежное. Сейчас даже чувствую это.

И вот я лечу с бешеной скоростью, но я не ощущаю ветра. Я знаю, что лечу, я просто знаю, что лечу. И вдруг вижу какую-то белую стену. И голос мне говорит: «Тебе еще рано туда». И всё…

– Выгоняли…

– Выгоняли, да…

– Рано еще. Спасибо.

(Переходит к следующей слушательнице.)

– Вы знаете, мне особенно нечего сказать, потому что я действительно помню только отдельные отрывки. Это было тоже во время родов.

Первое, что я увидела, когда мне стало плохо, это был огромный круг, по которому мне надо было идти. И я вдруг осознала, что не могу ни в сторону сделать шаг, ни вперед, ни ускорить, ни замедлить – ничего. И вот здесь я сделала что-то не так, и у меня… Я просто стояла около вот этого света, а туда не прошла. Я стояла только на пороге этого света…

– А хотелось туда идти?

– Хотелось.

– Рано еще! Спасибо. Всем спасибо, садитесь, пожалуйста.

Дорогие мои! Другой актив надо зарабатывать, другой актив…

Но материальный актив тоже не забывайте! Ни в коем случае!

(Поворачивается к следующей слушательнице).

– Ну, у меня это случилось во время полостной операции под наркозом.

Я очень боялась этой операции и очень нервничала. В общем-то я не помню, как ее делали. Только я вдруг обнаружила, что откуда-то из угла комнаты сверху смотрю, как лежу на столе. Вокруг меня что-то хлопочут, бегают, что-то делают. И мне так интересно!

Думаю: «Я так боялась этой операции, а ведь совсем не больно…». А потом… Я не видела никакого туннеля… Я очутилась будто на дне какого-то большого колодца, длинного, глубокого… А впереди мерцал свет… И потом я по спирали поднималась… С трудом, с болью какой-то. И очнулась уже от того, что мне говорят: «Слава тебе, Господи, она вернулась…».

Мирзакарим Санакулович обращается к аудитории.

– Понятно, да?

(Показывает рукой по диагонали вниз.)

– Я не летела туда, я поднималась снизу, из глубокого колодца…

Слушательнице:

– Постарайтесь, пожалуйста, в свою зачетную книжку побольше пятерок получать… Хорошо?!

Дорогие мои! Есть особая группа переживших клиническую смерть. Когда думаю о них – каждый раз такая боль!

Мы все время от времени страдаем. Согласны? Сегодня радуемся, завтра страдаем, потом опять радуемся. Это – процесс. Это – движение жизни. И если мы помним, что все течет, то сегодняшнее несчастье окажется не таким уж страшным, не таким злостным и неразрешимым. Потому что завтра будет иначе.

А кто такой самоубийца? Это тот, кто свое крошечное сиюминутное страдание раздувает до размера трагедии, мировой катастрофы. И если, не дай Бог, он осуществляет свое намерение…

Он почему руки на себя накладывает? Потому что думает, что там ему будет лучше. Он мечтает попасть туда, где нет боли, а есть одно сплошное блаженство.

А ничего подобного!

Мы опрашивали неудачных самоубийц, которых успели откачать. Те из них, кто пережил состояние клинической смерти, потом смерти боятся, как черт ладана, потому что они-то знают, что их ждет!

Знаете, почему? Потому что все их страдания при жизни – только капля, ничто по сравнению с тем, что они испытали там.

Оказывается, там самоубийцу ждет страшнейшее из наказаний: его мучения умножаются на бесконечность. И эта бесконечная боль, этот бесконечный ужас никогда не заканчивается! Это за то, что он посягнул на самое святое, что было ему дано, – на жизнь!

Недаром во всех религиях самоубийство считается величайшим из грехов.

Дорогие мои! Не дано нам с вами право отказываться от жизни, которую дал нам Господь, Природа, Высший Разум – называйте, как хотите. Дал, как величайший подарок, как благодать, как школу. А есть только право и обязанность учиться. Учиться тому, как усилием своего духа создавать, творить, выращивать в себе добро и радость, удаляясь от зла и страданий.

Вот представьте: двести миллионов человек должны погибнуть, и только одному дается право жить! И должен быть отобран лучший из лучших. Все эти двести миллионов отдают свое право на жизнь тому лучшему, самому сильному, самому совершенному, самому стойкому. Тому, который исполнит мечту всех. И знайте, что этот один – вы!

Потому что в одном выбросе спермы, оплодотворившем яйцеклетку, из которой вы вылупились на свет, содержится именно столько сперматозоидов.

Каждый из них нес в себе потенциальную жизнь, каждый мог развиться и превратиться в человека. Но это счастье досталось вам. Вы – избранный! И каждый из нас, живущих, является единственным из многих миллиардов, заслуживших право Быть.