- Я думал, журналисты всё знают. Посетители сидят за столиками. А на барных табуретках - рабочее место проституток. Так что извиняйте, конечно, но могли схлопотать и от местных "бабочек" - за то, что клиентов отбиваете.

- В самом деле? - Ирина сощурилась, веселея на глазах. Похоже, в ней начала торжествовать журналистка, неожиданно добывшая материал для репортажа.

Преследователи не появились. Отдышавшись, они спустились к Смоленской. И здесь, на свету глянув на спутника, Ирина охнула, - через всю левую щеку тянулась струйка крови, убегающая под ворот рубахи.

Денис и сам только теперь почувствовал боль, - очевидно, нападавший бил кастетом и рассек кожу. К тому же начал заплывать глаз.

- Едем ко мне, - Холина требовательно подняла руку перед бегущими по Садовой машинами. - Я здесь неподалеку. Подремонтируем. Не могу ж я бросить своего спасителя.

Но когда, открыв входную дверь, Ирина пропустила гостя в прихожую, первое, что он услышал, - звук электробритвы.

На вешалке висело мужское кожаное пальто, на коврике истекали влагой брошенные наспех ботинки.

- Ириска, ты, наконец?! - донесся из ванной сытый баритон. - А я вот соскучился. Ничего, что без предупреждения? Не выгонишь?! - в приоткрывшейся двери показался глаз и - тут же исчез.

- Похоже, здесь и без Игната Петровича не скучают, - определил помрачневший Лобанов, почему-то обидевшись не только за себя, но и за наивного олигарха. Кожа на скулах его натянулась. - Думаю, ты правильно выбрала табуретку. Как раз по тебе рабочее место! В следующий раз, приглашая клиентов, потрудись разобраться в графике приемов!

- А вот это отныне не твоя забота! - оскорбилась Холина. - Потому что тебя из этого графика я вычеркиваю!

Не церемонясь, с силой вытолкнула его на лестничную клетку и захлопнула дверь.

Из ванной в банном халате, с полотенцем вкруг головы, вышел Борис Гуревич.

- Это часом не твое сибирское приключение приходило? - полюбопытствовал он.

Ирина промолчала.

- Понял так, что повздорили. А чего не сказала, что у тебя в гостях брат?

Присмотрелся к насупившейся сестре, притянул к себе:

- Ох, и дура ты, Ириха. С таким характерцем ходить тебе в вековухах.

19.

Лишь под утро упившиеся и уигравшиеся Кичуй и Дерясин выбрались из казино и остановились, отыскивая взглядом машину. В полной безлюдной тишине сиял тухнущим неоном апрельский Новый Арбат.

- Жизнь удалась! - Кичуй соскреб с парапета пригоршню последнего снега, лизнул и с наслаждением обтер им лицо. - Какие мы с тобой, Андрюха, все-таки красавцы. И какая это удача, что у меня есть такой друг как ты, старина!

Андрей смолчал. Он так не считал. И выслушивать незаслуженные славословия в свой адрес больше не мог.

Ему страстно захотелось рассказать наконец Кичую о своих отношениях с его женой. И разом разрубить тот узел, который затягивался день ото дня и становился все мучительней.

- Вот что, Игореха! - выдохнул Андрей. - Дело в том, что я как бы перед тобой виноват...

Раздался зуммер мобильного телефона Кичуя. Игорь неохотно потянулся к карману.

- Господи, пятый час утра, а они все названивают с поздравлениями, - пожаловался он, чуть кокетничая. - А может, с Инкой что?! Перепугавшись, он рывком выхватил трубку: - Да, слушаю...Да...Да...Что?!

Персиковые щеки Кичуя налились нездоровой синюшностью.

- Что за дурацкие шутки? И вообще, не понимаю, с кем я собственно разговариваю. Может, наберетесь смелости представиться? - стараясь говорить твердо, произнес Игорь.

Отключил связь. Поднял на Дерясина сделавшиеся больными глаза:

- Странный какой-то звонок. Незнакомый мужик. Спрашивает, это господин Кичуй? - Ну да, отвечаю. - Президент "Возрождения"? - Да. Что надо? - Информирую, говорит, что вас "заказали". Спрашиваю, кто хоть говорит... Отключился.

- Может, неудачная шутка, - неуверенно предположил Дерясин. - Хотя...

Он припомнил об истории с Керзоном.

- Ты вот что, Игорек, звони Подлесному. Шутки шутками, но - береженого Бог бережет. Может, и впрямь, кто-то очень хочет обезглавить банк.

1. Бобровников и Онлиевский. Встреча первая

Начальник управления администрации президента Российской Федерации Семен Анатольевич Бобровников вгляделся в прорисованную им схему, раздраженно смял и запустил очередной лист в уничтожитель бумаги. Все получалось не то и не так. Месяц за месяцем Бобровников исправно ходил на работу, выполнял отдельные мелкие поручения. Увы! Его будто не замечали. Реальная бурная жизнь администрации словно обтекала необитаемый островок, на который высадили опального начальника никому не нужного управления. Похоже, карьера его подходила к концу. Единственно, что внушало некоторую надежду, - это то, что проходит время, а он продолжает сидеть в своем кресле. Раз не уволили сразу, значит, планируют использовать в дальнейшем те качества, благодаря которым выдвинули. Как ни крути, в марте двухтысячного года истекает очередной срок президентских полномочий, и опытные политтехнологи наверняка будут востребованы никак не меньше, чем на предыдущих выборах. Правда, конкретного разговора на эту тему с Бобровниковым еще не вели. Но он ждал. И не просто ждал. Готовился. Сидя в уединении, изо дня в день ломал голову над избирательными комбинациями, пытаясь найти ту, спасительную, за которую ухватится и сам нынешний президент, и его окружение, и крупный бизнес. Такая золотая идея в конечном счете сделала бы всемогущим человека, спасшего действующую "монархию".

Но идея не рождалась. Две составляющие определяли основу любой стратегии, но они же являлись взаимоисключающими.

Первая, - Ельцин не способен переизбраться. Не только в силу истечения конституционных полномочий,- это бы обошли. Но прежде всего вследствие личной неадекватности и падения популярности до точки замерзания.

Вторая, вроде бы очевидная, - нужна совершенно новая, не замешанная в скандалах сильная кандидатура, которая на виду, которую поддержал бы крупный бизнес, и рейтинг которой можно было бы успешно раскрутить, начав с уровня премьер-министра. Казалось бы, вот она, фишка. Бери и действуй.

Но сам Ельцин - жизнь это подтвердила многажды - никогда не терпел рядом с собой ярких лидеров. И чем выше взметнется авторитет премьера, тем призрачней его шансы быть поддержанным на выборах действующим главой государства. Любой, вышедший на Ельцина с подобной затеей, заведомо обрекал себя на политическое самоубийство.

"Действующим бездействующим", - пробормотал Бобровников.

Не находилась, решительно не находилась конструктивная идея. Скрипнув зубами, он безысходно потянул очередной лист.