Среди матерых финансистов прокатился сдержанный рокот. Да, они уже поняли, куда я клоню.

– В виду потери финансовой надежности я – как кредитор первой очереди, собираюсь требовать немедленного погашения долга: триста миллионов в течении двух месяцев, затем полгода на полное удовлетворения требований.

Все собравшиеся здесь были юридически грамотными, поэтому понимали, что после меня им вряд ли удастся стрясти с Гордона хотя бы доллар, но для единственно верного решения им нужен толчок. Я дам его.

– У «Глобал Юнион» есть интерес касательно «Крафт Инк», – я показал им, что открыт в планах, хотя они понятия не имеют, какая в кулуарах этого дела разыграется драма. – Поэтому мы готовы перекупить денежные обязательства Гордона Берроуза.

– По полной стоимости ссуды? – уточнил финансовый директор «U.S.Bancorp», понимая, что это более невозможно. Им хотя бы то, что дали вернуть.

– С учетом сопряженных рисков и экономической целесообразности, – я обвел их взглядом, нажав на иконку моргнувшего сообщения, гласившего лаконичное «случилось». Все, еще один гвоздь в крышку гроба семейства Берроуз вбит. – «Глобал Юнион» готова приобрести ссуды по изначальной стоимости займа, с поправкой на инфляцию, конечно.

Мне показалось, что кто-то даже зубами заскрежетал. Да, это бизнес. Жесткий бизнес.

– В «Крафт Инк» сейчас проходит экстренное собрание акционеров. Решение относительно займов мистера Берроуза можно будет принять только по итогам собрания.

В дверь постучали, и комнатная собачка папаши Гордона показалась на пороге. Мои глаза опасно сузились, а губы искривила хищная улыбка. Билл Берроуз собственной персоной. Я, конечно, надеялся на личную встречу с убийцей брата, но в принципе и так сойдет. У меня еще будет возможность лично растереть его в порошок, прихлопнуть, как паразита. Я клялся, что отберу у него все. Я в двух шагах от этого. Сначала первый.

– Прошу прощения, что задержался, – проговорил Билл, осматривая собравшихся. Когда наши взгляды встретились, он ошеломленно замер, перепугано листая папку. Не понимает, какого хрена я здесь забыл. Да, блядь, я много оставил в этом городе. Теперь долги собираю.

Пока секретарь коротко передавал ему повестку, я неприкрыто изучал чмошника Билла. Я не мог представить с ним рядом свою мышку-малышку. Светловолосая красавица с ясным взглядом, ангельским личиком и телом соблазнительницы под руку с таким ничтожеством?! Потеющим и заикающимся. И эта мерзость смела дотрагиваться до нее?! Смела насиловать ее?! Я сжал руку в кулак, спрятанную под столом, а на лице непроницаемая маска. Позже. Позже я спрошу с него за каждую слезинку Мелены. И похер, что он ее муж. Это тоже ненадолго. Я себе обещал, что освобожу ее из душной клетки. И я освобожу.

– Господин мэр, – громко начал побледневший Билл, – гарантирует возвращения ссуд в срок…

– Чем? – иронично поинтересовался я. – Заложит дом? Боюсь, этого мало, а нижнее белье в качестве обеспечения мы не принимаем.

– «Крафт Инк»…

– Разве мистера Берроуза не сняли с должности председателя правления?

Да, Мэри-Энн мне уже доложила.

Мои слова не произвели эффект разорвавшейся бомбы, потому что ублюдок Гордон уже около года с камнем на шее: тонет, тонет. Да, дерьмо обычно всплывает, но не в этот раз. Сейчас всем стало понятно, что его как сколько бы значимого человека можно похоронить. Не зря же он не пришел лично – позориться не хотел. Его финансовое состояние, карьеру политика и семейную жизнь не обсуждали только разве что мертвые. А Билла, как раз-таки мужа, которому жена наставляла рога со мной, никто не замечал. Даже сейчас. Потому что ничтожество.

– Да, но… – Билл продолжал мямлить, хотя юристы уже взялись за дело.

– Даже если он продаст свою часть компании, этого не хватит, чтобы расплатиться со мной, – тихо и мрачно сказал. И я не о займах. Я о долгах, которые невозможно погасить деньгами. Только страданиями.

Билл сглотнул. Мы поняли друг друга. Он боялся меня, но помимо этого ненавидел. Как загнанный шакал со злобой затаенной смотрел. Я же чувствовал только презрение и ждал своего часа. Возмездие. Демон мщения уже спустился на грешную землю. Вот такая аналогия. Ангел, кстати, меня ждал в отеле.

Я поднялся – сделку завершат мои юристы и финансисты – и направился к выходу, но рядом с креслом Билла остановился. Его руки подрагивали, а на висках выступили бисеринки пота. Он всю жизнь стремился оказаться в элите, стать богатым и влиятельным, а сейчас, как доверенное лицо, подписывал документы, по которым будет должен со всей семьей – он ведь Берроуз теперь – мне. Никто им теперь не поможет. Даже если душу дьяволу продадут – не рассчитаются. Но я еще не нанес последний удар.

– Твоя жена скоро родит, – я склонился к нему, но недостаточно низко, чтобы нас не могли услышать. – Я взял это на себя, раз ты не можешь. Не благодари, – отдернул полы пиджака, – мне было приятно спать с ней.

Это не было тем сам ударом, просто захотелось макнуть его в дерьмо. Ничтожество хреново.

Я на лифте поднялся в апартаменты, которые мы занимали с Меленой. Это лучший отель в городе, да и спокойней мне так. Ведь сейчас мышка как никогда близко к своей семье. Ее муж внизу подписывает смертный приговор благосостоянию семье Берроуз. Денег они практически лишились – осталось несколько подписей. На очереди карьера. А после… конец. Существование за гранью зла.

Карта пискнула, я не успел толком войти, как Мелена налетела на меня, крепко обнимая.

– Я так тревожилась.

Да, перепады настроения от вздорной стервы до пугливой серны у нас в час по пять раз. Вот такая рифма.

– Давай уедем. Не хочу здесь оставаться.

– Со мной ты в безопасности. Никто тебя не заберет, – в который раз повторил. Палм-Бич для нее стал синонимом – личная тюрьма, клетка с булатными замками. От этого страха моя мышка-малышка пока не смогла освободиться. – Я не в первый раз обставляю твоего отца. Я профи водить его за нос: туда-сюда.

– Туда-сюда – ты точно профи, – иронично заметила она, сжав мой член через брюки.

Мелена была уже глубоко беременна, но из-за своей миниатюрности не выглядела неуклюжей, наоборот, стала более женственной и красивой, и бессовестно пользовалась своим положением: мы чаще стали бывать в доме моих родителей, и мышка взяла в оборот всех. Даже железная Пенелопа тенью за ней ходила, словно новую хозяйку признала. Правда, на меня все еще поглядывала недобро: как это так – невенчанные! Я молчал. И на уговоры отца переехать на Большой Кайман тоже молчал. Он пока не знает, что после родов мы с Меленой разойдемся. Я пока в собственной голове не мог этого уложить. Привык к ней. Жить с не в одном доме, спать в облаке ее духов, целовать пухлые губы, лю… Так, хватит! Тем более кто-то в дверь постучал.

– Мэри-Энн?! – воскликнула Мелена. – Она помощница отца!

– Больше нет, – та вольготно вошла и даже порывисто взлохматила короткие темные волосы. – У него теперь нет денег, чтобы оплачивать мои услуги.