Он был совершенно уверен в том, что Кэтрин не прогонит его из своей постели. Она намекала ему на это все то время, пока ухаживала за ним – соблазняла нежными поцелуями и прикосновениями, улыбками и поглаживаниями. И все-таки у Лукаса было такое чувство, что она предлагала ему себя не так, как раньше, – не настолько искренне. Это причиняло ему боль, но в ее настороженном отношении он винил только себя. Тем не менее сознание того, что Кэтрин все еще хотела его, дарило ему некоторую уверенность.

– Интересно, хочу ли я на самом деле знать, зачем ты так прихорашиваешься?

Мрачно посмотрев на Уильяма, который, наклонившись, заглядывал в маленькое помещение, где люди могли при желании помыться, Лукас ответил ему вопросом на вопрос:

– Интересно, ты действительно считаешь, что это имеет к тебе какое-то отношение?

– Она моя кузина, – сказал Уильям, заходя внутрь крохотной пещеры и усаживаясь на табуретку в углу. – На самом деле, Кэтрин мне как родная сестра.

– А почему ты решил, что я моюсь из-за нее?

Уильям презрительно фыркнул:

– Потому что вы двое уже больше недели милуетесь у всех на глазах. Вы уже чуть не лопаетесь от желания, что вас переполняет.

– Кэтрин уже взрослая женщина.

– И к тому же не девственница. Я знаю это. Я также знаю, что это ты лишил ее невинности. И я знаю, что совсем недавно ты считал, будто моя сестра виновна в том, что тебя избили чуть ли не до смерти. Никогда бы не подумал, что такие мысли способны пробудить в мужчине страсть.

– Я больше так не считаю. – Лукас не собирался признаваться в том, что даже когда он верил в виновность Кэтрин, она все равно была способна соблазнить его.

– Потому что ты подслушал какой-то разговор, пока крался по тайным переходам Данлоханской крепости?

– Да, – вздыхая, сказал Лукас. – Я услышал, как Агнес и Ранальд говорили о том, что это они все устроили.

– Понятно. – Уильям скрестил руки на широкой груди. – Ты не поверил ни мне, ни Кэтрин, но стоило тебе услышать ту же историю из их уст, у тебя вдруг открылись глаза, не так ли?

– Ты и Кэтрин не скрывали своей ненависти и недоверия по отношению к ним обоим. Я разделял ваши чувства по отношению к Ранальду, но у меня не было причин плохо думать об Агнес. Я также считал, что у Ранальда не было причин убивать меня, если только ему не заплатили за это. Тогда он сам сказал мне, что его наняла Кэтрин! Я считал ее предательницей целый год и не мог так легко переменить мнение только из-за того, что вы оба обвинили в этом Агнес и Ранальда.

– Странно, но в твоих словах есть доля разума. Ты пока не рассказал об этом Кэтрин, не так ли?

Лукас покачал головой.

– Нет, мы вообще об этом не говорили.

– Тогда почему же она намерена разделить с тобой постель?

– Потому что та страсть, что вспыхнула между нами год назад, все еще жива и все так же сильна. Ее не смогли убить наши подозрения и взаимные упреки, и Кэтрин больше не может сопротивляться желанию, как и я сам.

– Значит, вы собираетесь вести себя, словно два жадных ребенка. Возьмете то, что хотите, а потом будете думать о последствиях.

– Я надеюсь, что никаких последствий не будет, одно лишь вознаграждение. – Лукас вылез из тяжелой дубовой ванны и принялся вытираться.

– Для тебя – да. Как же иначе, ведь ты собираешься переспать с красивой женщиной.

– Я собираюсь переспать с женщиной, на которой собирался жениться, пока меня не избили до потери сознания, едва не лишили жизни, да еще и внушили, что виной тому была Кэтрин.

– Ты на самом деле хотел на ней жениться?

– Да. Я никогда бы не лишил Кэтрин девственности, если бы не собирался взять ее в жены. Я тогда не сомневался в том, что она – моя вторая половина, родная мне душа.

– И тем не менее ты поверил, что она попыталась убить тебя, потому что ты улыбнулся другой девушке?

– Я понимаю, это выглядит безумием. Но мне начинает казаться, что боль и тягостные отрывочные воспоминания действительно немного свели меня с ума. – Лукас пожал плечами и начал одеваться. – Когда я пойму, что со мной тогда произошло, то постараюсь объяснить это Кэтрин. Надеюсь, что она меня простит.

Уильям покачал головой.

– Я неуверен, что у тебя возникнут с этим трудности. У Кэтрин очень добрая душа. Нет, мне кажется, что вся загвоздка тут заключается в том, что ты не поверил ей на слово. Именно недостаток доверия и станет твоим камнем преткновения.

– Я подозреваю, что ты прав, – вздыхая, ответил Лукас. – И все-таки я не могу ничего сделать, чтобы исправить совершенные мной ошибки. Может, Кэтрин выслушает то, что я захочу ей сказать, и поймет меня. Сказать по правде, я не собираюсь объяснять ей, что на меня нашло, пока сам хорошенько это не обдумаю.

– Может, так будет лучше. Если только все не закончится тем, что ты промямлишь ей что-то вроде «не знаю, почему я решил, что это сделала ты». – Уильям встал и пошел вслед за Лукасом в главную пещеру. Лукас больше не проронил ни слова. Он и так рассказал Уильяму гораздо больше, чем другим людям, включая своего брата-близнеца, и теперь чувствовал себя немного неловко. Лукас не считал, что Уильям способен злоупотребить его откровенностью. Он просто надеялся, что тот не передаст Кэтрин все, что ему удалось узнать. Лукас знал, что рано или поздно они с Кэтрин обратятся к тому темному времени в их прошлом. Но он хотел сам выбрать нужный момент и место для разговора. И конечно, намеревался хороню к нему подготовиться.

– Что это вы затеяли? – спросила Энни у Кэтрин, глубоко вдыхая воздух, в котором витал приятный аромат какого-то снадобья, что ее госпожа кинула в воду.

– Почему ты думаешь, будто я что-то затеяла? – Кэтрин села в ванну, которую они с Энни так долго заполняли горячей водой.

– Ну, несмотря на то что вы купаетесь гораздо чаще, чем любая другая девушка, которую я когда-либо знала, даже для вас это получается слишком часто. Вы также в последнее время проводите все больше времени с сэром Лукасом. И еще у вас такое… ну, выражение лица, будто вы на что-то решились.

– Да, решилась. Я собираюсь заняться любовью с сэром Лукасом. Сегодня вечером.

Энни в изумлении распахнула глаза. Она была настолько поражена, что Кэтрин немного занервничала. Ей было непонятно, что сейчас чувствовала Энни – потрясение или гнев. Хоть Кэтрин особенно не заботило, одобряет ли ее поведение Энни или нет, ей все-таки не хотелось, чтобы она о ней плохо подумала. Энни стана ей единственной и настоящей подругой, и Кэтрин не хотела потерять ее из-за Лукаса.

– Но ведь вы же леди, дочь богатого лэрда и девственница.

– Ты права насчет первых двух пунктов и ошибаешься насчет третьего. – Кэтрин не подозревала, что такое возможно, но глаза Энни стал и еще больше.