– Сэр Сонхейд просил передать свои извинения за то, что напугал вас вчера, – произнесла Арида.

– Да я не испугалась, – осторожно встаю. – И вообще не понимаю – зачем?

– Ложитесь обратно. – Арида достала столик для еды в кровати. – Я вам сейчас все накрою.

– Мм-м? – Я склонилась над розами, вдохнула приятный, с оттенками малины аромат.

– Спасибо, я могу позавтракать и в столовой.

Смотрительница понаблюдала за тем, как восторженно касаюсь роз и надышаться ими не могу, а затем скомандовала:

– В постель, мисс Ким. Вы вчера замерзли, можете простыть, так что в постельку, а я вам столько вкусненького принесла…

И тут где-то внизу раздался женский рык:

– Где она?!

Я вздрогнула и посмотрела на Ариду – смотрительница стала откровенно странной! Глаза словно засияли мягким желтоватым светом, зубы оскалились, нос дернулся так, словно женщина была в ярости. Но, увидев мой взгляд, мгновенно заулыбалась и повторила:

– Ложитесь в кровать, мисс Ким, вам отдыхать нужно.

И я почему-то легла, а едва Арида разместив столик, разложила тарелки, встревоженно спросила:

– Все хорошо?

– О, с вашим появлением я начинаю на это надеяться, – загадочно ответила смотрительница.

После чего торопливо вышла. Я же сняла блюдце с чашки и искренне удивилась – зеленый чай с жасмином. Как она узнала? Мой самый любимый чай, мне его за всю поездку по Шотландии ни разу не подавали. Обняв чашку ладонями, вдохнула любимый запах и тут услышала:

– Хэс аверрр гр! – Голос был все тот же женский и до крайности неприятный. А после кто-то открыл мою дверь… Дверь тут же закрылась, так ни кого и не впустив, и в коридоре я услышала отрывистое от Ариды:

– Эсар, Грев!

Затем визг, рычание, причем рычание звериное, а после исчезающий вой вперемешку со странными словами. Когда вошла Арида, я округлившимися от удивления глазами продолжала смотреть на двери, все так же обнимая ладонями чашку.

– А, сумасшедшая из деревенских, – весело сказала смотрительница, чем-то очень довольная. – Раньше очень всем докучала, – усмешка, – а сейчас уже просто… ну да не важно. А почему вы не едите?

– Бедная женщина. – Несчастную сумасшедшую действительно стало жаль.

– Поверьте – мразь первостатейная, – мрачно произнесла Арида. – Уж до чего наши пришлых не любят, а вам рады все.

– Что? – не поняла я.

Улыбка, странная немного, и смотрительница произнесла:

– Завтракайте, мисс Ким. Я просто хотела сказать, что вам здесь очень рады… причем все.

И меня повторно оставили наедине с собой, в окружении аромата роз и да – с букетом из шоколада. Еще бы понять, что происходит! Неужели лорд решил, что, сбив меня своей машиной, чем-то мне обязан? Да не сбил он меня сильно, даже синяка не осталось, и…

Стоп!

Я вдруг вспомнила ночь, мой кошмар, мужчину в спальне и его «Она просто мокрая. Спи. Все хорошо, я рядом». И он поменял мою подушку! Взгляд на ладонь с той же надписью «Прочти подушку!». И тут я заметила одну странность – у меня были сломаны ногти. Мои наращенные ногти под френч. И я не помню, чтобы их ломала! Что происходит?!

Аппетит пропал напрочь!

К чаю я так и не притронулась и, сдвинув столик, встала.

И почти сразу дверь открылась, впуская Ариду.

– Что-то случилось? – спросила она.

Мы в шоу «Разыграй ближнего»? Как она появилась так быстро? Не могла же подсматривать в замочную скважину… да здесь и нет такой, только засов стоит. Что происходит?

– Ким? – встревоженно позвала смотрительница.

– А где моя подушка? – почему-то спросила я.

Женщина с заметным облегчением выдохнула, улыбнулась и сказала:

– Ваш друг звонил и оставил вам сообщение, но вы спали, я не решилась вас будить. Завтракайте и спускайтесь, я зашла сказать, что ваша одежда еще сушится, принесу вам платье. Кстати, надеюсь, чай вам понравится, я старалась.

И она вышла, снова оставляя меня без ответов. А я растерянно села на постель, только сейчас обратив внимание на ночнушку – не моя, не помню, как надевала, и полупрозрачная. В итоге все же позавтракала, глядя в окно и пытаясь понять, как вышло, что я проспала до обеда, более того – почти вечер уже.

Вскоре снова вернулась Арида, подошла, протянула мне нокиевский мобильник с одним пропущенным, на постели разложила светлое платье, причем совершенно новое, словно с него только что бирку срезали.

– На пропущенный, – сказала смотрительница.

Молча нажала кнопку вызова. Три долгих гудка, а затем на том конце я услышала: «Ким, детка, у нас ось треснула, ремонтируем. Заберем тебя утром, отдыхай».

И Тэд отрубился, даже не дав мне хоть что-то сказать в ответ. Истинно в его стиле! Прямо как записано одно из его многочисленных ко мне сообщений «Ким, детка, мы в пабе, сегодня отдыхай», «Кимми, малышка, тут такая рыбалка намечается, ты отдыхай сегодня». «Кимми, крошка, у нас ось треснула, ремонтируем»… То есть это он даже повторился! Я остервенело нажала кнопку вызова, но, кроме гудков, трубка мне ничего больше не сообщила.

– Сволочь! – выругалась я.

Набрала номер администратора Бродика – тоже только гудки. У всех мертвый сезон? Затем батарея и вовсе разрядилась! Потрясающе просто!

– Гады они, – пожаловалась я Ариде. – Просто гады!

От досады плакать хотелось. Женщина присела рядом, с сочувствием глядя на меня.

– Я ногти поломала, – пожаловалась смотрительнице, – а когда, даже вспомнить не могу. Знаете, – решительно поднялась, – наверное, схожу в вашу деревню сама, хоть выскажу ему все!

– Они приедут утром. – Арида тоже поднялась. – И все будет хорошо. Стоит ли нервничать, Ким, лучше помогите мне по дому, если вас не затруднит.

Отказывать было неудобно, и я просто кивнула.

– Спасибо. – Женщина искренне и радостно улыбнулась. – Переодевайтесь, я жду вас в холле.

Из одежды мне принесли только платье и никакого белья. Конечно, где им взять белье моего размера, но все же странно. Очень странно. Все странно, и что-то внутри меня все шепчет и шепчет… а о чем?!

* * *

Спускаясь по лестнице вниз, я заплетала волосы, все пытаясь что-то вспомнить. И никак не могла вспомнить, что именно…

А в замке было двое мужчин, те, что уже заходили ко мне, и оба встретили напряженными немигающим взглядами – высокие, смуглые, темноволосые, а глаза странные, вроде серые, и оттенок желтоватый. Похожи они были, как братья, но у того, кто казался старше, лицо пересекал рваный шрам.

– Доброе утро, – остановившись на лестнице, сказала я.