– Давай разберемся во всем по порядку, – суровым тоном судьи произнесла Линда. – Тебя разыскивают ФБР и полиция. За убийство. И за измену. Ты изобрел сверхсекретную формулу взрывчатки, которая стоит на черном рынке не один миллион долларов. Двое людей пытались убить нас вчера. И в такой ситуации ты можешь думать об этих глупых, раздражающих отношениях между мужчиной и женщиной!

– Глупых? – переспросил он.

– Да.

– Раздражающих?

– Да.

– Вспомни, как хорошо нам было вместе.

– До того, как мы не узнали друг о друге правду, – возразила Линда.

– Не все было притворством, – настаивал он.

– Что? Что не было притворством?

Его лицо засветилось нежностью. Он наклонился к ней, она попыталась отодвинуться дальше – настолько, насколько позволяли наручники.

– Нервничаешь?

– Нет, – солгала она.

Он оглядел ее с головы до ног – оценивающим взглядом, насколько могла судить Линда по блеску его глаз. Потом положил большую теплую ладонь ей на живот и отодвинул вверх майку. Рука мягко легла на обнаженную кожу, и жаркая волна пробежала по телу Линды.

– Вот это, – сказал он с дьявольски обольстительной улыбкой. – Вот это не было притворством.

Он положил ладонь ей на живот, потому что хотел этого. Потому что перед этим он двадцать минут безрезультатно пытался убедить ее в том, что она ошибается. И все эти двадцать минут она сверкала на него глазами и клялась, что ненавидит его.

В конце концов, ему это надоело. Ему надоело слышать о том, что она его ненавидит. За кого она его принимает? Он никогда в это не поверит. Он все равно докажет ей, что она не права. И если ему не удается убедить ее словами, пусть это сделают его руки.

Тони медленно провел ладонью по ее коже. Линда затаила дыхание и опустила ресницы.

Это убедительнее всяких разговоров, с удовлетворением подумал Тони. И честнее. Она откликается на его ласку и не может скрыть этого.

– Не надо, – выдохнула Линда.

– Почему?

– Потому что я не хочу.

– Неправда, хочешь.

– Ты просто бредишь, – возразила она.

Тони рассмеялся.

– Намекаешь на то, что безумный ученый совсем свихнулся? Это не так, Линда. Хотя если кто-то и способен свести меня с ума, то это ты.

– Спасибо за комплимент, – с иронией сказала она.

Тони отодвинул ее майку выше, так что она сбилась в комок под грудью, и одобрительно присвистнул.

– Что ты делаешь? – спросила Линда.

– Смотрю на тебя. Мне нравится смотреть на тебя.

– Тони, если ты думаешь, что между нами что-то может произойти, пока я прикована наручниками к кровати, ты просто бредишь.

– Посмотрим, – улыбнулся он.

Он начал чертить кончиками пальцев невидимые круги на ее животе. Кожа легонько вздрагивала от его прикосновений, и ему это безумно нравилось.

– Перестань, – сказала она.

– Почему? Ведь ты утверждаешь, что тебе все равно. Что с твоей стороны все это было притворством и ты ничего не чувствовала, когда я обнимал и целовал тебя. Разве не так, Линда?

– Это была работа. Ты был моей целью. И до сих пор продолжаешь быть.

– Правда? – Он сместил руку ниже, к нежной полоске кожи чуть выше края трусиков. – Тогда думай об этом как об очередном этапе работы.

Он наклонился и прижался губами к ее животу, потом обвел языком вокруг пупка. Линда дернулась, наручники снова звякнули о металлическую спинку кровати.

– Боишься щекотки?

– Нет. Дело не в этом! Прекрати мучить меня!

– Я просто хочу убедиться, что я прав.

Тони поймал себя на том, что ему безумно нравится вкус ее кожи. Этот вкус кружит голову и опьяняет. Он думал, что сможет сделать это и при этом не потерять своей цели. Он думал, что сможет использовать поцелуи и ласки только как оружие. Но, видимо, он ошибся. Недооценил силу ее притягательности для него.

Он сам не мог понять, как это могло случиться. Не подозревал, что его так безумно влечет к ней. Но почему-то в глубине души он был уверен, что та мягкая, беззащитная, несчастная женщина, которая безутешно рыдала, прижавшись к его плечу, была настоящей. Он хотел, чтобы та Линда вернулась к нему снова, и готов был ради этого на многое.

Тони носом отодвинул ее майку еще выше.

Линда снова дернулась. Он нашел губами сосок, и от этого прикосновения все ее тело выгнулось вперед, а затем снова опустилось. Тони с трудом сдерживал желание растянуться на кровати рядом с ней, поверх нее, погрузиться в это мягкое тело.

– Ты меня убиваешь, – признался он, уткнувшись лицом куда-то между ее плечом и шеей.

Осознав, что борьба с собой бесполезна, он улегся на нее сверху. Их ноги скрестились, бедро соприкоснулось с бедром, горячая плоть с такой же горячей плотью. Они оба тяжело дышали, и Линда бормотала что-то невразумительное, проклиная его, но ее голос – жаркий, зовущий, полный желания – лишал эти проклятья и угрозы всякого смысла.

Тони рассмеялся и поцелуем заставил ее замолчать. Она приоткрыла рот, жадно впитывая вкус его губ, втягивая его в водоворот наслаждения, которого он никогда ни с кем не испытывал. Только с ней. Теперь он готов признать это. Он одержим этой женщиной. Все остальное – чувство опасности, страх, ярость – просто исчезало, едва он касался ее.

– Как хорошо, – пробормотал он, оторвав губы от ее рта и вглядываясь в глубину ее глаз.

– Это безумие, – прошептала она.

Он лежал на ней всей тяжестью своего тела, и только два слоя ткани мешали ему проникнуть внутрь.

– Да, – признал он, – возможно, это безумие.

– Это не я, – с отчаянием сказала Линда. – Не я настоящая.

– Лжешь, – возразил он.

– Ведь ты умный мужчина, Тони. Неужели ты не понимаешь? Я могу сыграть десяток, сотню разных ролей, представить себя в образе самых разных женщин. Но ни один из этих образов не имеет отношения ко мне настоящей. Я просто не чувствую того, что происходит с ними.

– Неправда, не верю, – сказал он, обхватывая ладонью ее подбородок и пробегая большим пальцем вдоль нижней губы. – Чувствуешь?

Линда задрожала и закрыла глаза. Его не обманешь, поняла она.

Тони положил руку ей на грудь и нежно сжал сосок.

– Ну как? Не пытайся убедить меня в том, что ты этого не чувствуешь. Не смей говорить, что твое тело – это своего рода оружие, которое ты можешь использовать по собственному усмотрению. Я ни за что не поверю, что ты можешь реагировать точно так же на прикосновения любого другого мужчины, который стал целью твоего задания. Я не поверю, что все это не имеет никакого отношения ко мне.