Чарли решил на всякий случай дождаться конца любовных игр, чтобы подслушать, что скажут любовники друг другу при расставании. Но они были молоды и неутомимы.

Цыплячий Воришка задремал, растянувшись на соломе и нахлобучив шляпу на глаза. Прошел не один час, прежде чем его разбудили шаги на скрипучей лестнице.

– Я должен тебя проводить, – настаивал Рори.

Он прошел к стойлу, где держал своего Красномундирника, и начал седлать коня.

– Но тебе нельзя появляться у нашего дома, – спорила с ним Ребекка. – Папа часто встает до рассвета и читает у себя в кабинете.

– Разумеется, я предпочел бы подъехать к дому при свете дня. – Рори в раздражении слишком сильно затянул подпругу, и жеребец протестующе фыркнул.

У Ребекки был несчастный вид.

– Мы уже раз поссорились из-за этого… Дай мне время, Рори. Мы найдем какой-нибудь выход…

Он прервал ее:

– Все упирается в проклятые деньги. Если б я показал твоему папаше туго набитый кошелек, он бы заговорил по-другому. Я вернусь на ринг. В шахтерских поселках можно заколачивать большие деньги.

– Нет! Тебя покалечат или убьют! И это дурные деньги. Мои родители ни за что не примут в семью боксера.

– А что же нам тогда делать? Сюда приходить тебе опасно, но я не могу обходиться без тебя.

Он смолк, выводя жеребца из конюшни.

На дворе Рори подхватил ее на руки. Они замерли на мгновение, отрешившись от всего мира. Их силуэты четко виднелись в светлом квадрате ворот конюшни. Потом они с явным нежеланием оторвались друг от друга.

Рори подсадил ее на коня и прикрыл темные створки ворот. Чарли тут же подкрался поближе и продолжал подслушивать. В ночной тишине он ясно различил девичий голосок.

– …На реке… Это недалеко от дома, и никто нас там не увидит… Обычно по воскресеньям я остаюсь одна после церковной службы, потому что родители отправляются навестить Леа. А в будни я по вечерам могу сказать, что поехала кататься верхом вместе с Селией, и пусть мама ворчит сколько ей угодно…

– А как насчет Амоса? Он кружит возле тебя, как пчела возле цветка. Он не оставляет тебя без присмотра, Ребекка.

– Я попрошу отца дать мне еще время подумать по поводу сватовства мистера Уэллса. Если он поймет, что я согласна на брак с Амосом только по настоянию матери и страдаю от этого, он смягчится. Я знаю, как папа добр ко мне. Прошу тебя, Рори, жди меня на реке. Пожалуйста! Я могу вырваться из дома в любой из дней…

– Я буду ждать… – без особой охоты пообещал Рори, – но главное, это достать деньги. Побольше и поскорее!

Она начала было протестовать, но он приложил палец к ее губам.

– Помолчи. Теперь говорю я. Если мне понадобится съездить куда-нибудь, чтобы ухватить большой приз, я это сделаю. И не возражай мне! Твоя семья не узнает, откуда я достал деньги. На этом поставим точку. Меня выворачивает наизнанку при мысли о том, что Амос вьется около тебя.

Их голоса затихли, когда они удалились от конюшни, усевшись вдвоем на коня Рори.

Приткин не стал на своих двоих преследовать влюбленную парочку. Он уже и так услышал достаточно и мог надеяться на хорошее вознаграждение.

У Селии Хант чуть глаза не вылезли из орбит, когда ее лучшая подруга призналась ей во всем.

– Ты сошла с ума! Он нищий и к тому же ирландец! – Глядя на опущенные плечи Ребекки, на ее несчастное заплаканное личико, она и без объяснений поняла, что дело зашло слишком далеко. – Боже, как ты могла позволить ему?.. – Селия готова была разрыдаться.

Ребекка нервно вцепилась в ручки кресла, на котором сидела. Еще немного, и их общий плач привлек бы внимание миссис Хант. Молодые девушки шептались в гостиной Хантов, где мать Селии принимала гостей. Доркас и Леа тоже присутствовали здесь, но незамужним девушкам было разрешено уединиться для беседы в дальнем углу. Подруги с трудом справились с волнением и заговорили более спокойно.

– Значит, ты отдалась ему? – зашептала Селия, сгорая от любопытства. – Ой, Ребекка! Скажи, что ты чувствовала? Тебе это понравилось? Расскажи мне подробно.

– Тс-с. Я не могу говорить об этом, Селия. Это слишком интимный предмет… – Ребекка замолкла, переждав появление служанки с чайным подносом. – Это было так прекрасно… – не могла не добавить она, с некоторой долей гордости вздернув кверху подбородок. – Я нуждаюсь в твоей помощи, Селия, чтобы снова увидеться с ним.

– Я могу иметь неприятности…

– Если ты боишься, я обойдусь без тебя.

– Ты говоришь, что тебе не нужен Амос, но если мы обе испортим себе репутацию, он махнет рукой и на меня, и на тебя. А мне Амос по душе, в отличие от тебя.

– Тем более есть смысл помочь мне. Если все сложится неудачно, я убегу из дому, а мистер Уэллс останется в твоем полном распоряжении.

– Как романтично! Если уж ты дошла до того, что готова бросить дом и родителей ради любви, мой долг быть с тобой до конца.

– О, Селия! Я знала, что могу рассчитывать на тебя.

Подруги горячо обнялись.

Несколько раз Селия заезжала к Синклерам после раннего ужина, и подруги отправлялись кататься верхом на своих лошадях. Это уже стало ритуалом, хотя Доркас сперва горячо возражала. Но Эфраим, вняв мольбам дочери дать ей время привыкнуть к мысли о замужестве, решил предоставить дочери относительную свободу.

После трех невинных прогулок, задуманных как отвлекающий маневр, заговорщицы прямиком направились к речке. На полпути Ребекка придержала лошадку.

– Спасибо, Селия. Только прошу тебя, покатайся где-нибудь до сумерек. Я предупредила папу с мамой, что сегодня мы вернемся попозже…

«Боже, до чего я докатилась! Какой стала лгуньей!» – подумала Ребекка.

Селия подмигнула подруге, пустила быстрой рысью свою недавно приобретенную породистую кобылку и бросила через плечо:

– Желаю получить удовольствие!

Привязывая старушку Бесси Мэй к дереву в ольховой роще, Ребекка с трепетом гадала, застанет ли она здесь Рори. Он не всегда мог закончить работу на скаковом треке и вернуться в город до захода солнца. «Боже, сделай так, чтобы мы встретились!» Ребекка была настолько погружена в свои мысли, что не заметила за деревьями спешившегося всадника.

Барт Слокум следил за ней во время всех их прогулок с Селией и теперь был доволен, что не напрасно потратил время. Он занимался слежкой по собственной инициативе. Дочери священника давно дразнили его своей привлекательной внешностью и невинностью, возбуждая в нем похоть. Одна, к сожалению, вышла замуж, и теперь ее охранял супруг, но другая гуляла сама по себе. Барт и не надеялся на такую удачу. Что делает порядочная девушка в глухом месте в вечерний час?