Что касается дел, мое левополушарное сознание обожает выполнять как можно больше функций единовременно и великолепно с этим справляется. Оно трудится как пчела и оценивает себя по тому, сколько дел ему удается вычеркнуть из моего ежедневника. Оно мыслит последовательно и прекрасно справляется с механическими манипуляциями. Его способность концентрироваться на отличительных признаках делает его прирожденным строителем.

Особое дарование левого полушария — распознавать закономерности. Это делает его экспертом в быстрой обработке больших объемов информации. Чтобы не отставать от событий, мое левое полушарие обрабатывает информацию поразительно быстро — намного быстрее, чем правое, которое обычно плетется в хвосте. Временами мое левополушарное сознание охватывает какая-нибудь мания, тогда как на правополушарное может напасть лень.

Эти различия в скорости мышления, способах обработки информации и реакциях, выражающихся в мыслях, словах и делах, отчасти связаны с различиями типов информации, которые обрабатывает каждое полушарие. Правое воспринимает свет с более длинными волнами. В результате зрительное восприятие правополушарного сознания отличается некоторой размытостью или пониженной контрастностью. Ослабленное восприятие границ позволяет ему концентрироваться на общей картине связей вещей друг с другом. Аналогичным образом правое полушарие настроено на звуки более низких частот, которые постоянно возникают в ходе естественных процессов. Как следствие, правое полушарие биологически приспособлено к тому, чтобы настраиваться на восприятие физиологии нашего организма.

Левое полушарие, напротив, воспринимает свет с более короткими волнами, что повышает его способность уверенно различать четкие границы. Биологически оно приспособлено к тому, чтобы профессионально выделять линии, разделяющие соседние объекты. В свою очередь, речевые центры левого полушария настраиваются на звуки более высоких частот, что помогает им отслеживать, распознавать и интерпретировать звуки, обычно связанные с речью.

Одно из самых выдающихся свойств левого полушария — способность рассказывать истории. Та часть речевого центра левого полушария, которая играет в мозгу роль рассказчика, специально устроена так, чтобы осмыслять окружающий мир на основании минимальных сведений о нем. Она берет все имеющиеся у нее в распоряжении детали и сплетает их в виде рассказа. Что особенно поразительно, левое полушарие блестяще умеет придумывать, заполняя пробелы в полученных данных. Кроме того, в процессе создания сюжета оно гениально разрабатывает альтернативные сценарии. А если речь идет о предмете, который всерьез нас задевает, независимо от того, хорошее это или ужасное, левое полушарие особенно активно запускает микросхемы соответствующих эмоций и с исчерпывающей полнотой рассматривает все возможности из серии "а что если".

Когда речевые центры моего левого полушария восстановились и снова пришли в рабочее состояние, я провела немало времени, наблюдая за тем, как сидящий во мне рассказчик делал выводы на основании имеющихся в его распоряжении минимальных сведений. Довольно долго я находила эти причуды моего рассказчика забавными — по крайней мере до тех пор, пока не осознала, что мое левое полушарие искренне ждет, чтобы остальной мозг поверил всему, что оно придумывает. Было важно, чтобы в ходе постепенного воскрешения личности и способностей моего левого полушария я не забывала, что оно старается извлечь все, что может, из имеющейся у него информации. Не менее важно было помнить, что между тем, что я знаю, и тем, что думаю, что знаю, может быть огромная разница. Я научилась проявлять крайнюю осторожность, сталкиваясь со способностью моего рассказчика делать из разных вещей трагедию.

Действуя в том же ключе, с энтузиазмом разрабатывая истории, выдаваемые за правду, мое левое полушарие было склонно к излишествам, которые выражались в зацикливании на каких-либо мыслях, многократно повторявшихся у меня в голове. Такие зацикленные мысли могут буйствовать в головах у многих, и тогда мы оказываемся перед лицом жутких перспектив, то и дело рисующихся воображению. К сожалению, в нашем обществе не принято учить детей тщательно ухаживать за садом своей психики. За недостатком структуры, цензуры и дисциплины наши мысли могут буйствовать на автомате. Поскольку мы не учились тщательнее следить за тем, что происходит у нас в головах, это не только способствует болезненному восприятию того, что думают о нас другие, но и делает нас падкими на рекламу и политические манипуляции.

Часть моего левополушарного сознания, которую я решила не восстанавливать, была той его составляющей, которая могла злиться, непрерывно волноваться и говорить неприятные вещи — мне самой и другим. Откровенно говоря, мне просто не нравилось, какие физиологические ощущения вызывали в моем теле проявления этих склонностей. Мне сдавливало грудную клетку, я чувствовала, как у меня повышается давление, а нахмуренный лоб вызывал головную боль. Кроме того, я хотела отбросить все те старые эмоциональные микросхемы, которые автоматически включали горькие воспоминания. Я решила, что жизнь слишком коротка, чтобы горевать о прошлом.

В процессе восстановления я обнаружила, что та часть моего характера, которой были свойственны упрямство, высокомерие, язвительность и зависть, заключалась в центре собственного "я" поврежденного левого полушария. Из-за этого я тяжело переживала неудачи, таила обиды, обманывала и даже мстила. Когда эти свойства моей личности снова стали пробуждаться, встревожилось мое правополушарное сознание с его вновь обретенной невинностью. Потратив массу усилий, я сознательно решила восстановить центр собственного "я", не оживляя при этом некоторых его старых микросхем.

Я определяю ответственность (ответственность) как способность выбирать то, как мы отвечаем на сигналы, поступающие от органов чувств в любой момент времени. Хотя у нас есть целый ряд программ лимбической системы (эмоциональных программ), которые могут запускаться автоматически, на то, чтобы такая программа запустилась, прошла волной по телу, а затем полностью схлынула из кровотока, уходит меньше полутора минут. Возьмем для примера одну из таких программ — реакцию гнева. Если запустить ее у меня в мозгу, особое вещество, выделяемое мозгом, волной проходит по телу, вызывая определенные физиологические ощущения. Но в течение полутора минут после запуска химическая составляющая гнева уже полностью удаляется из моей крови, и автоматическая реакция на этом заканчивается. Если же я остаюсь в гневе и через полторы минуты, это происходит оттого, что я решила дать соответствующей микросхеме работать дальше. В любой момент я могу выбрать, поддерживать мне работу этой микросхемы или вернуться к текущему моменту, позволив эмоциям утихнуть, как утихает быстротечная физиологическая реакция.

Самое замечательное в осознании наличия правополушарного и левополушарного сознаний состоит в том, что всегда есть возможность взглянуть на любую ситуацию альтернативным способом, как в случае со стаканом, который наполовину полон или наполовину пуст. Если вы обращаетесь ко мне в гневе и разочаровании, я делаю выбор, отражать ли мне ваш гнев, начав спорить (левое полушарие), или сопереживать вам с состраданием в сердце (правое полушарие). Большинство из нас не понимает, что мы постоянно бессознательно делаем выбор, касающийся того, как реагировать на ту или иную ситуацию. Нам так легко зациклиться на своих запрограммированных реакциях (осуществляемых лимбической системой), что мы идем по жизни словно на автопилоте. Я научилась помнить, что чем больше внимания клетки высших отделов коры моего мозга уделяют тому, что происходит у меня в лимбической системе, тем сильнее я могу влиять на то, что думаю и чувствую. Концентрируя внимание на решениях, принимаемых микросхемами мозга на автомате, я обретаю власть над собой и принимаю дальнейшие решения сознательно. В конечном итоге это позволяет мне брать на себя ответственность за все то, что я сама навлекаю на себя.