Я сказал, что да, прекрасно помню, и начал покачивать в такт головой, словно узнавая старых друзей.

После того как концерт был окончен, я удостоился счастья быть представленным двум длинным и тощим мисс Понто и беседовать с ними; а гувернантка мисс Уирт уселась за фортепиано и угостила нас вариациями на тему «Вверх по лестнице». Дамы твердо решили не отставать от моды.

Что касается исполнения пьесы «Вверх по лестнице», то я не могу назвать его иначе, как потрясающим. Сперва мисс Уирт весьма бойко сыграла эту прелестную мелодию, с силой выбивая ее из инструмента, и так громко, отчетливо и резко звучала каждая нота, что, я уверен, ее было слышно и Страйпсу в конюшне.

— Какие пальцы! — вздохнула миссис Понто, и действительно, что это за пальцы мелькали по всей клавиатуре — узловатые, как индюшечья нога. Пробренчав мелодию в медленном темпе, она начала играть «Вверх по лестнице» в другой манере и проделала это с совершенно невероятной, бешеной быстротой. Она бегом бежала вверх по лестнице, она летела вверх по лестнице, она галопировала вверх по лестнице, она гремела вверх по лестнице и, как бы доведя мотив до верхней площадки, со стоном сбросила его на нижний этаж, куда он скатился с грохотом и утих, словно обессилев после головокружительной быстроты спуска. После этого мисс Уирт сыграла «Вверх по лестнице» с самой трогательной и пленительной торжественностью: клавиши стонали и рыдали прежалостным образом — вы поднимались по лестнице, дрожа и плача. Руки мисс Уирт, казалось, слабели, всхлипывали, умирали; как вдруг она снова воспрянула с резким бряцаньем и трубными звуками, словно штурмуя брешь; и хотя я ровно ничего не смыслю в музыке, я мог только сидеть и слушать, разинув рот, пока мой «кофей» стыл в чашке, и дивиться, как не полопались оконные стекла и люстра не обрушилась с потолка под звуки этого музыкального землетрясения.

— Не правда ли, поразительно? — спросила миссис Понто. — Любимая ученица Сквиртса, — ей просто цены нет. Леди Карабас отдала бы все на свете, лишь бы заполучить ее. Просто чудо — такие таланты! Благодарю вас, мисс Уирт! — И молодые особы, переведя дыхание, испустили восхищенный вздох, такой, какой вы слышите в церкви, когда проповедь приходит к концу.

Мисс Уирт обвила талии обеих учениц своими узловатыми большими руками с двойным количеством костяшек на каждой и сказала:

— Милые девочки, я надеюсь, вы скоро сможете играть эту вещь не хуже вашей бедной гувернантки. Когда я жила у Дунсинанов, это была любимая пьеса герцогини, и леди Барбара с леди Джейн Макбет разучили ее. Помню, что, именно слушая игру леди Джейн, милый лорд Каслтодди влюбился в нее, и хотя он был всего-навсего ирландский пэр, с доходом не более пятнадцати тысяч в год, я убедила Джейн не отказывать ему. Вы ведь знаете Каслтодди, мистер Сноб, — замок с круглыми башнями, прелестный замок в графстве Мэйо. Старый лорд Каслтодди (нынешний лорд был тогда лордом Инишоуэн) был с большими странностями, говорили, что полоумный. Я слышала, как его высочество бедняжка герцог Сассекский (какой человек, дорогие мои, но — увы! — завзятый курильщик) — я слышала, как его высочество сказал маркизу Энглси: «По-моему, Каслтодди — полоумный!» — зато Инишоуэн проявил здравый смысл, когда женился на моей милой Джейн, хотя у бедной девочки было только десять тысяч фунтов pour tout potage! [130]

— Неоцененная особа! — шепнула мне майорша Понто. — Вращалась в самом высшем обществе. — И я, привыкнув видеть, что с гувернантками обычно не церемонятся, был очень рад, что эта гувернантка здесь командует и даже величественная миссис Понто пасует перед ней.

Что касается моего ореола, то он сразу померк. Куда мне было тягаться с женщиной, состоявшей в близком знакомстве со всеми герцогинями в «Красной книге»? Сама она не была розовым бутоном, но побывала в одном букете с розами. Она водила компанию с вельможами, и мы весь вечер без умолку говорили о них, говорили и о модах, и о Дворе, пока не пришло время ложиться спать.

— И в этом раю водятся снобы! — воскликнул я, бросаясь на благоухающую лавандой постель. В ответ из соседней спальни донесся звучный храп майора Понто.

Нечто вроде дневника происшествий в «Миртах и Лаврах» может заинтересовать тех иностранных читателей «Панча», которые, по выражению Конингсби, желают познакомиться с нравами и обычаями в доме английского джентльмена. Времени, чтобы вести дневник, у меня достаточно. Бренчанье на фортепьяно начинается с шести утра и продолжается до утреннего завтрака с минутной передышкой, когда мисс Эмили садится за музыкальные упражнения, сменяя свою сестрицу, мисс Марию.

В сущности, проклятый инструмент никогда не умолкает: если девицы сидят за уроками, то мисс Уирт барабанит свои потрясающие вариации, чтобы не утратить великолепной гибкости пальцев.

Я спросил эту гениальную женщину, каким еще наукам она обучает своих воспитанниц.

— Новым языкам, — отвечала она скромно, — французскому, немецкому, испанскому, итальянскому, если желательно — латыни и начаткам греческого. Ну и само собой разумеется — английскому, упражнениям в дикции, географии и астрономии, обращению с глобусом. Алгебре (но только до квадратных уравнений), ибо, как вы сами понимаете, мистер Сноб, нельзя ожидать, чтобы бедная невежественная женщина знала все. Без древней и новой истории молодая девушка обойтись никак не может, и я стараюсь, чтобы мои милые воспитанницы знали историю в совершенстве. Ботаникой, геологией и минералогией мы занимаемся для развлечения. Могу вас уверить, что за всем этим мы проводим дни в «Миртах и Лаврах» не без приятности.

«Только-то! — подумал я. — Какая образованность!» Но, заглянув в нотную тетрадь мисс Понто с переписанными от руки романсами, я нашел пять ошибок в четырех французских словах, а когда я спросил в шутку, не потому ли Данте называют Алигьери, что он родом с острова Аллигатор, то мне с улыбкой ответили утвердительно, что заставило меня несколько усомниться в точности познаний мисс Уирт.

Покончив с описанными выше утренними занятиями, несчастные девицы идут в сад, где предаются тому, что они именуют пластическими упражнениями. Сегодня я видел их без кринолинов, впряженными в садовый каток.

Милейшая миссис Понто также была в саду и тоже без кринолина, как и дочки: в старой шляпе, в холстинковом переднике, в деревянных калошках, взобравшись на поломанный стул, она обирала сухие листья с виноградной лозы. По вечерам миссис Понто насчитывает много ярдов в окружности, но боже мой, что у нее была за фигура в этом утреннем костюме огородного пугала!

Кроме Страйпса, они держат мальчика по имени Томас, или Тамс. Тамс работает в саду или в свинарнике и в конюшне; в доме Томас носит ливрею, сплошь усеянную пуговицами.

Когда приезжают гости, а Страйпса не оказывается в наличии, Тамс с быстротой молнии напяливает ливрею Томаса и является преображенным, словно Арлекин из пантомимы. Сегодня, когда миссис П. обрезала лозу, а девицы укатывали дорожки, Тамс вихрем влетел в сад, выкрикивая на бегу: