Что, если спуститься вниз и поужинать? Но миссис Кокберн удивится, увидев ее без лорда Линсли. Фебе не хотелось объясняться с этой женщиной. К тому же она была неголодна.

Лучше лечь спать, а завтра пораньше выехать из гостиницы.

Феба сложила шаль и убрала ее в гардероб, после чего встала перед зеркалом и закинула руки за шею, чтобы расстегнуть ожерелье. Но тут в дверь постучали.

Сердце подпрыгнуло. «Бог любит троицу», – пронеслось у нее в голове, но она быстро одернула себя. Наверное, это просто горничная – пришла сообщить о самочувствии Билли. Феба надеялась, что у него не будет лихорадки, иначе им придется надолго задержаться в «Лебеде».

– Да-да, подождите минуточку. Спасибо, я сейчас иду. Но это была не горничная.

На пороге стоял лорд Линсли и держал в руке накрытую крышкой корзину. Он выглядел смущенным. Фебе совсем не хотелось продолжать недавний спор, но, как выяснилось, он пришел не за этим.

– Вы, должно быть, проголодались, – сказал Линсли тихим ласковым голосом. – Мне сказали, что вы не спускались ужинать. Я сложил в корзину еду, которую принесли мне в номер. Позвольте оставить ее у вас.

Феба кивнула, в самом деле почувствовав легкий приступ голода.

– Спасибо. Вы очень добры. Поставьте корзину на тот маленький столик.

– Да, хорошо, – отозвался Дэвид, продолжая держать корзину. – Я ходил гулять. Мне надо было подумать над вашими словами. Они меня несколько смутили.

– Понимаю.

– Всегда неприятно сознавать, что кто-то в тебе ошибается. Но похоже, мне не избежать правды. Простите меня, пожалуйста. Я вел себя как собственник и судил вас не по тем меркам, по которым сужу самого себя. Я был не прав.

Феба удивленно смотрела на лорда Линсли. Было видно, что эта маленькая речь далась ему нелегко.

Ей хотелось броситься в его объятия, смеяться от радости, рыдать от облегчения и благословить небеса за его прямоту. Но Феба только улыбнулась:

– Вы необыкновенный человек.

– Значит, вы меня простили?

– Конечно, Дэвид.

Феба аккуратно взяла из рук лорда корзину и поставила ее на стол.

– Вообще-то говоря, – продолжила Феба, – я тоже вела себя как собственница. Куда уж мне, даме не первой молодости, к тому же одетой в немодное платье, состязаться с лондонскими куколками?

Он усмехнулся:

– Вы действительно имеете на меня виды? Страшно рад это слышать. Но неужели такое красивое платье вышло из моды?

– Оно устарело на целых три сезона. Линсли шагнул за порог и закрыл дверь ногой.

– В платье главное, чтобы оно хорошо сидело, а модный фасон – дело десятое. Ты согласна со мной, Феба?

Они молча уставились друг на друга. Дэвид протянул руку и провел указательным пальцем по ее полуобнаженной груди. Феба охнула: его рука была холодной! А может, ее поразила та страсть, с которой он произнес ее имя.

У нее кружилась голова. Чтобы успокоиться, она глубоко и судорожно вздохнула. Дэвид ухватил плечи Фебы грубыми ледяными руками и привлек ее к себе. Его лицо было холодным, а губы и язык – невыносимо жаркими. От него слабо пахло бренди. «Огонь и лед», – пронеслось в голове у Фебы. Ее руки скользнули под его сюртук, и она нащупала стальные мышцы спины, обтянутые льняной рубашкой.

Разомлев от поцелуя, Феба выгнула шею и откинула голову назад. Его губы скользнули по ее шее.

Линсли расстегнул верхние крючки, стянул платье по ее плечам и уткнулся лицом в мягкие округлости, дразня языком затвердевший сосок. По всему телу Фебы прокатывались теплые волны желания. Она принялась тереться животом о его напряженный пах.

Дэвид быстро захватил ее сосок губами, и Феба поняла, что попалась. Из ее горла вырвался сладкий стон. Он сильнее ухватил ее за плечи, и она закричала, содрогаясь от натиска ощущений. Дэвид поднял голову и с интересом заглянул в ее глаза:

– Ты хочешь, чтобы я любил тебя долго?

Феба промолчала, застигнутая этим вопросом врасплох. Да, она была на гребне восторга, но ее страсть осталась неутоленной.

– Скажи мне, Феба!

– Да, – прохрипела она.

– Отлично. Доверься мне, и я тебя не разочарую. Обняв Фебу за талию, он подвел ее креслу, стоявшему у окна, и сел. Она осталась стоять, зажатая между его коленями.

– От тебя вкусно пахнет, – пробормотал Дэвид, вновь уткнувшись в ее грудь. – Я хотел бы тебя раздеть, но мои руки огрубели от холода. Разденься сама. А я тебе помогу.

– Ладно, но как быть с твоей одеждой? – спросила она. – Значит, я разденусь, а ты останешься застегнутым на все пуговицы? Так нечестно! Я хочу увидеть твое тело.

– Ты разденешься сама, а потом разденешь меня. Феба засмеялась:

– Чувствуется, что ты привык повелевать. Линсли шутливо шлепнул ее:

– Не забывай, что я лорд. Я стараюсь быть хорошим, честным и благородным человеком, но привычка повелевать сильнее меня. Встань у камина. Там самое светлое место.

Он разжал колени, и Феба медленно подошла к огню.

Она вспомнила свою первую ночь с Билли. Когда он пришел, она приказала ему раздеться. Он кротко повиновался, но в его движениях чувствовалась смелость. Он сознавал свою красоту и купался в ее желании.

Феба взглянула на Дэвида. Он смотрел на ее обнаженную грудь, и в его глазах читался неприкрытый восторг.

Она вскинула подбородок и медленно, точно ленивая кошка, выгнула спину. Дэвид опустил взгляд и криво усмехнулся, заметив черные подвязки, просвечивающие сквозь белую юбку. Его усмешка стала шире, когда он наткнулся глазами на темно-красные ленточки, перекрещивающиеся на ее лодыжках.

– Я любовался вашими узкими лодыжками, пока вы вальсировали в «Олмаке», мистер Марстон, – сказал Дэвид. – Они слишком изящны и благородны для джентльмена.

– Сегодня вечером я избавилась от личины Марстона. – Она обхватила ладонями свои груди. – Или вы не заметили?

– Возможно, вы просто… необычно грудастый молодой человек. – Он обвел глазами бедра и живот Фебы, сосредоточив взгляд в той точке, где смыкались ее ноги. – Если вы не Марстон, вам придется предоставить мне неопровержимое доказательство.

– Легко!

Феба завела руки за спину, расстегнула крючки и быстро скинула платье, сорочку и нижнюю юбку. Она принялась возиться с завязками и пуговицами на панталонах, не отрывая глаз от больших сильных рук Дэвида, лежавших на коленях. Она надеялась, что они уже согрелись.

Панталоны скользнули по ее ногам и упали на пол.

– Вот вам и доказательство, милорд, – объявила Феба, бесстыдно хихикнув.

Дэвид невольно охнул, увидев треугольник каштановых завитков.