сформировавшейся на основе исламской доминанты, — одна из тех исторических задач, изучение которой, как показывает опыт археологов-медиевистов, связано не с риторикой о «визитной карточке цивилизации», а системным анализом каждого из компонентов культуры.

Аргументы ученого убедительно свидетельствуют не об эпигонстве, не о простом повторении элементов иноземной культуры, а о творческом переосмыслении культурных достижений других цивилизаций. Так, он пишет: «Археологические исследования последних десятилетий с очевидностью доказали исламский облик городов Золотой Орды. Этим они резко отличались от монгольских городов Центральной и Восточной Азии XIII века… Новые Золотоордынские города, где внешне преобладали исламские типы и формы общественных зданий, по планировочным структурам ничего общего не имели ни с городами Средней Азии, ни с городами Ближнего Востока. В Улусе Джучи нет городов с отдельно стоящей цитаделью — резиденцией правителя, шахристаном — городом вельмож и чиновников, и рабадом — торгово-ремесленным посадом с базарами».

В то же время строительство городов не осуществлялось по единому шаблону. В Золотой Орде не сложилась и не могла сложиться, в силу обширности территории, единая градостроительная система. Здесь в градостроительстве выделяются несколько локальных вариантов, и степное Поволжье со столичным Сараем, Гюлистан-Сараем, Укеком и Бельджаменом — лишь один из них. Поднестровье, Крым, Приазовье и Северный Кавказ представлены селищами и городами, во многих чертах отличающимися от городов и поселений ханского домена… Золотоордынские города Поволжья выросли на основе усадебной застройки монгольской знати и без городских стен, но о городских планометрических характеристиках данных почти нет. Усадебная планировка отличает Золотоордынские города Поволжья от среднеазиатских и южноказахстанских (Отрар) на востоке, например, и городов западной части, включая Белгород Днестровский и города Крыма, где застройка осуществлялась поквартально».

«Итак, работа в отдельных районах Золотой Орды высокопрофессиональных строительных артелей, обслуживающих заказы исламских общин или отдельных аристократических заказчиков, привела к формированию собственных архитектурных школ, деятельность которых стала заметным явлением в Поволжье, на территории современной Молдавии, в Крыму, на Кавказе или в золотоордынском Хорезме. Известно, что после 1395 г. значительная часть ремесленного потенциала Золотой Орды была использована Тимуром в Самарканде». Именно тогда были построены в Самарканде многие образцы мировой архитектуры, в том числе Ак-Сарай (1404), Масжид-и-Джами (1405) и знаменитый Гур-Эмир (1405).

И, наконец, «Оппоненты Э.С. Кульпина, предпринявшего попытку поставить вопрос о цивилизации Золотой Орды, в качестве одного из трех контраргументов предложили принцип культурного кода. «Каждая из цивилизаций, — пишут они, — имеет свой культурный код. Был ли такой культурный код в Золотой Орде? Что является «визитной карточкой» собственно золотоордынской цивилизации?». Полагаю, есть лишь один ответ на поставленный вопрос — узнаваемость золотоордынских древностей».

Гибель империи или цивилизации

Что погибло: рядовая империя, каких было много в истории человечества, или нечто большее?

Критерии цивилизованности. В определениях цивилизации важно то, что это слово происходит от латинского civilis — гражданский, государственный, где второе определение столь же значимо, как и первое, что цивилизация синоним культуры и уровня общественного развития, материальной и духовной. Культура в современном представлении — это не только артефакты, но, прежде всего, система общепринятых ценностей, убеждений и правил, ограничивающих область допустимого поведения в том или ином обществе. Эта система порождает у членов социальной сети чувство своеобразия, основанное на духе принадлежности. Культурное своеобразие укрепляет целостность сети, устанавливая границы осмысливаемого и ожидаемого.

Цивилизованность — это, прежде всего, способность к обучению, изменению, развитию и творчеству, обеспечению базовых потребностей человека, толерантность во взаимоотношениях людей и уровень самоорганизации общества, где важнейшим критерием является степень автономности от окружающей природной среды. В чем проявлялась «цивилизованность» Золотой Орды? Разумеется, не только в обеспечении базовых биологических потребностей человека — защите от голода, холода, демографического воспроизводства. Условия обеспечения базовых социально-психологических потребностей в Улусе Джучи нуждаются в специальном исследовании, но в главном — в праве на автономную личную духовную жизнь, в конфессиональном выборе — эта потребность удовлетворялась.

Здесь можно видеть две грани civilis — гражданственность и государственность, поскольку государство предоставляло право личности на инакомыслие в духовной сфере и защищало это право всей своей мощью. В государственности проявляется также уровень самоорганизации общества, способности создания и развития (в рамках государства) целостного информационного, экономического и ментального пространства и возможности интенсивного обмена этого целостного организма информацией, материей и энергией с окружающей средой. В Золотой Орде полиэтничное население при ведущей роли тюркского этноса сплавлялось воедино и могло сплавляться ничем иным, как системой общепринятых ценностей, убеждений и правил. (Конечно, система эта нуждается в специальном исследовании).

В чем мы видим уникальность цивилизации Золотой Орды? В проявлении способности части населения, прежде всего ведущего этноса, к быстрому для средневековья, стремительному процессу обучения, изменения, развития и творчества. Выражение этой способности — создание без видимого напряжения городской цивилизации в крайне неблагоприятных природных условиях в течение жизни одного-двух поколений. (Другие государства, например, средневековая Япония и петровская Россия за аналогичный срок напряжением всего общества создавали лишь столицы). Такая способность проявляется при единстве основных интересов общества и государства, при атмосфере толерантности во взаимоотношениях людей.

В Золотой Орде эта атмосфера способствовала быстрому переходу беднейшей части населения — бесправных горожан — из рабского в свободное состояние, из нищеты — в относительное экономическое благополучие (о чем свидетельствует усадебная система городов) через патерналистские клиентские отношения.

В чем мы видим отличие цивилизации Золотой Орды от других современных ей городских цивилизаций? В комфортных и здоровых условиях жизни не только элиты, но всего городского населения, выразившейся, прежде всего, в усадебной планировке, когда преимущества городской жизни (в данном случае центральные водоснабжение и канализация) сочетаются с жизнью в садах, то есть на лоне антропогенизированной природы. В сохранении традиционных местных элит и локальных норм жизни, в уважении государства к нравам и обычаям разных этносов, выразившейся в отсутствии попыток навязать повсеместно единый стиль жизни. В восточном облике городов, но в иной, чем в восточных городах, планировке. В архитектуре был найден свой стиль (Крамаровский), в самом демократичном и общедоступном виде прикладного искусства — керамике, новый стиль стал творческим синтезом достижений разных восточных стилей (Федоров-Давыдов). Уникальность — в возникновении информационно-транспортной сети, пространственный диапазон которой был беспрецедентным для средневековья. Наконец, в соединении воедино разомкнутых пространственно полиса и хоры. Точнее, — в организации системы четырех взаимосвязанных хозяйственных зон: кочевого животноводства, полевого хлебопашества, городского огородничества и садоводства и городской промышленности.

Камень преткновения — код цивилизации. Вернемся к трем вопросам, поставленным Базаровым В.В., Крадиным Н.Н. и Скрынниковой Т.Д.: Может ли существовать цивилизация 200 лет? Можно ли говорить о Золотой Орде как о единой цивилизации? Был ли особый культурный код