Странности на этом не закончились. РР выбрал своих племянниц на роль «близнецов-нянь» – у них даже имен нет. Камера панорамно скользит вверх и вниз по их телам, снимая их грудь, полностью их сексуализируя. Я думаю, им было по пятнадцать или шестнадцать в то время. В сцене две молодые девушки лежат на диване и покачивают груди друг друга ногами. Их дядя снимал, как они делают это. Таким парням плевать, как сильно они портят имидж девушки. Они чувствуют, как будто имеют полное право. Мне действительно было противно, но у меня не было достаточного расстояния от индустрии, и, конечно от РР, чтобы собрать весь пазл воедино для себя. Я просто знала, что мне становилось неудобно мириться с этим и тем фактом, что никто не говорил, что такое поведение неправильно, а было оно неправильно.

Но самый большой вынос мозга ждал впереди. Зная, что произошло между мной и Монстром, РР написала сцену, где Квентин пытается изнасиловать мою героиню. Я даже не знала, как сформулировать неправоту, поэтому я этого не сделала. Может быть, РР думал, что я достигну катарсиса? Мне понравилось колоть Квентина Тарантино в глаз своей сломанной деревянной ногой. Но изнасилование как сюжетный ход должно стать закрытой темой. Для начала оно удел ленивых сценаристов: есть много других способов превращения женского персонажа в задиру или мотивации женского персонажа к действию. Что хуже: это эксплуатация. Что еще хуже: это возвращение к травме для женщин, к которым приставали или которых насиловали, и это вредит актрисе, которая должна притворяться, что на нее нападают, пока оператор фокусируется на ее заднице, пытаясь заставить зрителей думать, что эта цыпочка горячая. Почти невозможно не чувствовать, что вторжение реально.

Вскоре после начала съемок выплыли все эти дикие, лживые рассказы о нас с РР, в которых мы познакомились только на съемочной площадке и трахались в трейлере. Они перетекли на грубые сайты, такие как Перез Хилтон и E! и газеты вроде Нью-Йорк Пост. РР продолжал кричать на меня и обвинять моих друзей в утечке этих рассказов в прессу. Но у меня не было друзей. Он изолировал меня от всех, включая мою семью.

Конечно, в средствах массовой информации я носила алую букву[7], не РР.

Съемка физически изнуряла. Я всегда подталкиваю себя, но РР толкал меня еще сильнее, карательно. Мне приходилось бежать быстрее, чем все остальные, несмотря на то что я носила четырехдюймовый ботинок на высоком каблуке с одной стороны и восьмифунтовый гипс в качестве пулемета на другой ноге. Мое тело никогда не было таким.

Для одной сцены мне пришлось перепрыгнуть через стену в полтора этажа. Меня подняли толстыми проводами, но я должна была бежать так быстро, как только я могла (на каблуках и в гипсе), чтобы достичь определенной точки и перелететь. Как только я достигала вершины большой серой цементной стены, я должна была висеть вертикально, с распростертыми руками, а затем я уходила горизонтально, на живот, совершенно параллельно асфальту подо мной, и мои руки оборачивались вокруг проводов; в противном случае их бы оторвало. И я сделала это. Я побежала и попала в яблочко. Мои годы танцев действительно помогли выполнять многие физические трюки, которые я делала в своих фильмах.

Я считаю себя крепче, чем большинство. Глупо так думать теперь, когда у меня так много травм, но я культивировала в себе гордость за то, что я не была просто актриса, которая жаловалась на все подряд. Когда одна из девушек, с которыми я работала, топала на съемочной площадке и говорила: «Они не платят мне достаточно, чтобы я выполняла такое дерьмо» перед всей съемочной группой, я просто хотела провалиться сквозь землю, так мне было стыдно. Я подумала про себя:Разве у тебя нет понятия, что такое реальный мир? Ты не представляешь, как там трудно? Я стала одержима задачей работать так усердно, чтобы доказать, что я не такая, как остальные. Я должна была работать усерднее, чтобы защитить себя, вместо того чтобы доказывать что-то этим мужчинам.

РР становился все злее и злее, и все более и более маниакальным. Он не давал мне спать больше трех часов в сутки. Когда я возвращалась в Лос-Анджелес на съемки «Зачарованных», однажды ночью я зашла в свой дом, вошла в мою спальню и закричала. В моей постели лежал мужчина в ковбойской шляпе. Оказывается, это был манекен. Я предполагаю, что РР положил его туда, чтобы напугать меня, если я приду домой с мужчиной. Я чувствовала, что передо мной просто еще один шаг в том, что казалось мне кампанией страха, смысл которой был дестабилизировать меня и ввергнуть полностью под его контроль.

Я начала сниматься, весив 112 фунтов, и я похудела до 97, и он злился на меня каждый день за то, что я слишком худая, но я была так напряжена, что не могла есть; даже вода просилась назад. У меня виднелись ребра.

Моим единственным спасением в то время вновь стали два бостонских терьера, Баг и Фестер, две моих красивых странные горгульи, со мной на съемочной площадке, как обычно. Они сделали больше для меня, чем любой человек. Спать, когда мои собаки свернулись калачиком вокруг меня, было тем, что даже РР не мог отнять у меня. Эти два создания были единственной передышкой в худшем шторме.

Однажды РР в ярости вошел в мой трейлер в полночь, когда мы только собирались «пообедать» – потому что мы выходили на работу в четыре тридцать дня и возвращались домой в восемь утра. Передо мной он позвонил Джессике Альбе, чтобы спросить ее, может она вступить и закончить фильм за меня, потому что не было похоже, что у меня будет такая возможность. Он поступил так просто, устроив мне пытку; я даже не знала, звонил ли он ей на самом деле. Я села и расплакалась. Я все еще не уверена, была ли она на связи или он просто притворялся, что разговаривает с ней.

Он шокировал меня, когда сказал, что дело, которым он зарабатывал на жизнь, было тяжелее, чем у моего брата. Мой брат тогда принимал участие в боевых действиях в Афганистане.

Именно он злился, когда его обычный обед, его куриная грудка, был приготовлен неправильно. С ним нянчились каждый сантиметр его жизни. Именно тогда я поняла, что ненавижу РР. Мне потребовалось много времени, и теперь я поняла, что уже слишком поздно. Я попала в ловушку. Опять же из-за усталости было трудно думать. Я не видела выхода.

Однажды ночью, после того как он закончил яриться на всех на съемочной площадке и топать ногами, с темными грозными глазами, он вошел в мой трейлер. Он уже уволил меня три раза тем вечером на площадке, сказал: «Не трудись возвращаться», и я была так напугана, потому что, если бы меня уволили из этого фильма, я бы никогда не смогла работать снова, никогда. Я знала, что вся индустрия наблюдает, роняя слюну, как кучка кружащих гиен.

На этот раз он заявил, что собирается уволить меня, потому что я тайно влюблена в Квентина, хотела переспать с Квентином. Такая идея мало соответствовала реальности. РР вылетел из моего трейлера, сказав, что вернется с детектором лжи, чтобы проверить, действительно ли я любила Квентина. Боже мой, если бы.