Сэм изучающе смотрел на агента и мысленно производил расчеты. Если он снимет все деньги, то может наскрести всего около пятнадцати тысяч долларов.

— Не забудьте, что на еженедельную зарплату вам придется выкладывать около тысячи четырехсот долларов, а так как кинотеатр находится на Бродвее, то все кинопрокатчики устанавливают большой процент, — добавил агент.

Сэм кивнул.

— Пойдемте посмотрим.

— Вы думаете, что сможете управиться с ним? — спросил агент.

Сэм посмотрел на него.

— Никогда не знаешь, пока не попробуешь.

Сумма, которую следовало выплатить сразу, составляла почти тридцать пять тысяч, то есть Сэму не хватало около двадцати тысяч долларов.

Он сидел на стуле в портняжной мастерской отца, и они вместе смотрели, как рослый негр орудует гладильной машиной.

— Ты ведь просил меня не ходить к чужим людям, — сказал Сэм. — Поэтому я пришел к тебе.

— Сколько тебе надо? — спросил отец.

— Двадцать тысяч долларов.

— Ты думаешь, это хороший вклад?

— Я вкладываю все до последнего цента, — сказал Сэм. — А это пятнадцать тысяч долларов.

Его отец посидел молча, затем открыл ящик письменного стола, вытащил оттуда чековую книжку. Повернувшись, он посмотрел на Сэма.

— Так на сколько тебе выписывать чек?

* * *

Он чуть не прогорел еще до открытия кинотеатра. Гарантии, которые предоставляли крупные кинопрокатные фирмы за свои фильмы, обещали только одно: если дела у него пойдут хорошо, то он обанкротится только через двадцать недель, в другом случае — если кассового сбора не будет — гораздо быстрее.

Он сидел в своем маленьком кабинете, сразу за фойе, и просматривал выкладки. Надо было решиться. Оставалось десять дней до начала следующего месяца, и если кинотеатр не откроется, то все пропало.

В дверь постучали, и он поднял глаза, Перед ним стоял высокий, симпатичный белокурый молодой человек.

— Мистер Бенджамин?

Сэм кивнул.

Незнакомец вошел, вытащил визитку и положил ее на стол.

— Вот моя визитная карточка, — сказал он с легким акцентом.

Сэм посмотрел на нее.

Эрлинг Солвег. «Свенска Филминдустри».

— Да, мистер Солвег? Чем могу быть вам полезен?

— Я представляю шведскую киноиндустрию, — сказал он. — Мы ищем кинотеатр на Бродвее для наших фильмов. У нас есть несколько лент, достойных вашего внимания.

Сэм посмотрел на карточку, потом перевел взгляд на собеседника. Сейчас он оказался в такой ситуации, что был готов на все что угодно.

— Фильмы дублированы? — спросил он.

— Нет, — ответил Солвег. — Но некоторые из них с субтитрами.

— Не пойдет, — коротко сказал Сэм. — Никто здесь не будет смотреть их.

— Но у Бёрстена и Мейера в «Риальто» с итальянскими фильмами дела идут нормально, — возразил мистер Солвег.

— Потому что «Рим — открытый город» получил хорошие отзывы, — сказал Сэм.

— Мы думаем, что наши фильмы тоже хорошие.

— Извините, — сказал Сэм, — но ведь они не дублированы, так что нет никаких шансов.

Солвег подумал.

— Есть один фильм: действующие лица — два американских солдата, они все время говорят по-английски, а все остальные говорят по-шведски или по-немецки.

— А у американцев какие роли?

— Главные. Видите ли, они играют двух солдат, которые убегают от нацистов и наконец находят прибежище на нудистском пляже. Это очень смешно, и цвет хороший.

— На нудистском пляже? — заинтересовался Сэм.

— Да, — быстро сказал Солвег. — Но все очень культурно, никакой пошлятины. Мне бы хотелось, чтобы вы выбрали время и посмотрели эту ленту.

— А государственный цензор одобрил фильм?

— Да, мы показывали его цензуре, — ответил швед. — Они дали «добро», но посоветовали вырезать лишь некоторые сцены. Мы уже это сделали, что совсем не повлияло на сюжет. Мы предлагаем хорошие условия, если вы согласны.

— Какие условия?

— Мы даем вам пять тысяч долларов в неделю за то, что вы будете показывать фильм не менее десяти недель, а вы будете платить нам всего двадцать процентов от кассового сбора.

— А кто ваш представитель? — спросил Сэм.

— У нас нет представителя, — ответил Солвег. — Мы еще не решили этот вопрос.

— Теперь у вас есть представитель, — сказал не колеблясь Сэм. — Дайте мне права на распространение фильма в Америке, и я согласен.

— А вы не хотите сначала посмотреть фильм? — немного удивленно спросил Солвег.

— Нет, если вы не согласны на мои условия, — сказал Сэм. — Тем более у нас нет времени, мне надо открываться через десять дней.

В день премьеры Сэм с отцом и матерью сидел в последнем ряду кинотеатра. К тому времени, когда два солдата добрались до нудистского пляжа, зрители обхохотались. Его мать закрыла лицо руками и смотрела на экран сквозь пальцы.

— Но ведь они все nacketaheit,[7]Сэм, — сказала она.

— Мамочка, не разговаривай слишком много, — зашикал на нее отец. — Может, что-нибудь и поймешь.

— Что тут понимать? — не успокаивалась его мать. — Ведь это только гои могут делать такое.

Сэм поднялся со своего кресла, вернулся в фойе и увидел, что на улице стоит очередь к кассе. Он посмотрел на афишу: «Стоимость билета на сеанс 1 дол. 25 центов».

Вернувшись в свой кабинет, Сэм позвонил кассиру.

— На девятичасовой сеанс поднимите цену до одного доллара семидесяти пяти центов, — велел он, затем закрыл лицо руками и заплакал.

Так к нему пришел первый успех.

Ему из фойе позвонил контролер.

— Здесь к вам пришла миссис Марксман.

— Кто-кто?

— Миссис Марксман, — повторил контролер. — Она сказала, что вы ей назначили встречу на десять часов.

— Ах да! — внезапно вспомнил Сэм. — Пришлите ее ко мне.

Он положил телефонную трубку и стал наводить порядок на столе. Это была та самая девушка, о которой говорил его отец, когда он за ужином в прошлую пятницу упомянул, что ищет хорошую секретаршу.

Отец вытер лицо салфеткой и посмотрел на него.

— Какая тебе нужна секретарша? — спросил он.

— Такая, — объяснил Сэм, — которой не надо дважды повторять.

— У меня есть на примете одна девушка, — сказал отец.