И что же я такого совершил?

Собеседник вскинул бровь, словно говоря «Серьёзно?»

— Вы исцелили почти пять сотен детей, Матвей. Вот что.

В первую секунду я потерял дар речи. Внутренне, конечно, надеялся, что смог охватить сразу много больных, но… Но даже в самых смелых мечтах не рассчитывал на подобное число.

— Вы не знали? — он уловил моё состояние.

— Не знал.

— Вы не изучили пределы собственных сил? — он вскинул бровь.

— Не изучил.

Потому что они постоянно растут, но это я говорить не буду.

— А теперь давайте поговорим о вас. Первый вопрос, что вы сделали с Ахмедулиным и Сергеем Филипповичем? Распоповым — уточнил он.

— Жив и здоров, разве нет? — я сложил руки на груди. — Хотя позволил себе угрожать моей сестре.

— Всё так, но, вот какое дело, после вашей беседы он пошёл и написал заявление на увольнение, а также рапорт вышестоящему начальству, где дотошно перечислил все свои прегрешения. Со ссылками на соответствующие статьи уголовного кодекса. В конце своего рапорта он просил осудить себя по всей строгости закона и отказывался от адвоката.

— Похоже, вам стоит послушать его.

— Как только мы проверим до конца все факты, изложенные в его заявлении. И всё же, что вы с ними сделали?

— Всего лишь заставил их взглянуть в лицо правде. Кто-то же должен был.

Никифор откинулся на спинку и замолчал.

— А что ещё вы можете «заставить» людей делать? — он пристально посмотрел на меня, явно собираясь уловить малейшие следы лжи.

— Хотите проверить? — я вытянул вперёд руку и взглянул ему за спину.

Сквозь непроницаемое стекло.

Где несколько человек с автоматами внимательно следили за нашей беседой.

— Пожалуй воздержусь, — осторожно ответил полковник.

— Если вы не творили зла, вам нечего бояться.

— А если творил?

— Тогда я узнаю об этом и заставлю вас ответить за содеянное.

Тишина в комнате стала вязкой, как кисель.

В соседней комнате лязгнуло сразу несколько затворов.

Глава 20

Никифор отставил в сторону раскрытую ладонь, и движение позади него замерло.

— Вы довольно категоричный человек, не так ли?

Я пожал плечами и не ответил.

— Понимаю. «Из всех путей самурай всегда выбирает путь, ведущий к смерти». Благородно, но в конечном счёте глупо. Потому что живым вы принесёте людям несравненно больше пользы. Если за сутки вы исцелили полтысячи неизлечимо больных, что вы сможете сделать за месяц? А за год? За двадцать лет?

— И сколько из них будет обычных детей, а сколько зазнавшихся толстосумов? — хмыкнул я. — Политиков? Чиновников? Миллионеров, которым государство за ответную услугу продаст возможность лечения? Я уже вижу эту жизнь в клетке. Возможно в золотой, но вероятнее в самой обычной. И всё это под постоянной угрозой для жизни моей сестры. Шаг влево, шаг вправо — попытка бегства. Прыжок на месте — попытка улететь. Такая жизнь мне не нужна.

— И всё же вы пощадили майора и охрану, — пытливый взгляд собеседника пробежал по моему лицу. — Да и я до сих пор жив здоров. Значит, что-то вас ещё держит здесь. Скажите, вы владеете какой-то формой ментального воздействия? Внушили Распопову, что он преступник?

— Сами-то в это верите Никифор Петрович?

Полковник задумался. Покачал головой.

— В его невинность — нет. К майору имелись определённые вопросы и до этого дня. А теперь мы получили на них ответы. И всё же, где граница ваших возможностей? К примеру, можете ли вы внушить человеку, что ему нужно что-либо сделать? Навредить себе или другим?

Я тщательно обдумал поставленный вопрос. Отвечать на него честно, а иначе я не мог физически, значит раскрыть пределы собственных возможностей. Уйти же от ответа — пойти на конфронтацию. Которая сама по себе не пугала меня, но пока причины для неё не имелось. Мой визави вёл себя вполне корректно. Однако и бездумно выдавать всё о себе тоже было неправильно.

— Расскажите мне про ваш доспех и меч, — не дождавшись ответа, внезапно он сменил тему.

— Нет, — глухо ответил я.

— Ну нет, так нет, — пожал плечами Никифор. — А где вы пропадали последние десять лет?

— Спасал мир.

— Вот как? — улыбнулся полковник. — Успешно?

— Да, — вполне серьёзно ответил я, и его улыбка погасла.

— Тогда вероятно вы сможете помочь нам с одной серьёзной проблемой.

Очень интересно. Вначале посадкой грозят, а теперь, что, работу предлагают?

— С чем именно помочь? Спасти планету от пришельцев? Или Годзилла вылезла из океана?

— Рад, что вы сохраняете чувство юмора даже в сложной ситуации, — скупо улыбнулся Никифор. — Позвольте показать вам одно занимательное видео.

Щёлкнул замок чемодана, из его недр показался самый обычный планшет. Полковник ловко набрал пароль и развернул ко мне дисплей.

Запись велась с камеры наблюдения, подвешенной в углу помещения. В её объектив попала какая-то лаборатория, где люди в респираторах и защитных костюмах работали с ампулами, микроскопами и неведомыми биологическими образцами. Больше десятка женщин и мужчин подходили к огромным холодильниками, доставали и убирали в них герметичные ёмкости.

Между собой они говорили о цепочках ДНК, химеризации молекул, инкубационном периоде, бессимптомности, синтезе и мутациях, а также ещё куче вещей, которые были понятны мне на том же уровне, что и китайский. И вместе с тем, заумные беседы перемежались обсуждением последней серии какого-то сериала про драконов, грядущего дня рождения Людмилы и будут ли в этот день в столовой котлеты или опять чёртова печёнка.

Тихую атмосферу нарушили самым варварским способом.

Потолок комнаты взорвался, засыпав сразу нескольких учёных обломками бетона. В отверстие приземлилась высокая фигура. Широкая в плечах. Рассмотреть её толком не получалось, потому что двигалась она чересчур стремительно и никогда не стояла на месте. В реальности мне бы это удалось, но на записи приходилось довольствоваться несовершенными возможностями техники.

Всё, что я пока приметил — это высокотехнологичный защитный комплект и напрочь глухой шлем. Не слышал, чтобы подобное использовала хоть какая-то армия.

Вторгшийся лёгкими скользящими движениями перемещался по комнате. А оружие в его руках, не то автомат, не то пистолет-пулемёт, делало своё чёрное дело.