Вообще-то, когда история с рождественскими подарками так неприятно закончилась, дядя Леопольдо позвал девочек и предложил им простить долг. Но Элиза гордо ответила:

— Извини, но ты же все равно потратил свои тридцать тысяч лир. И никто тебе их не возвращал.

И настояла на том, чтобы исполнить взятые на себя обязательства. Приске с Розальбой, которые с радостью бы согласились на великодушное предложение доктора Маффеи, теперь не оставалось ничего другого, как последовать примеру Элизы.

К счастью, Пасха в этом году выпадала на конец марта. Приска надеялась, что к тому времени ее птенец тоже уже вылупится. Конечно, она не раз видела только что вылупившихся канареек и знала, какие они уродливые и лысые, без единого перышка, эдакие с огромными выпученными глазами, но все равно представляла себе пушистого желтого цыпленка с пасхальной открытки.

Так обстояли дела, когда синьора Сфорца сказала, что хочет поговорить с родителями учениц, и продиктовала для них сообщение, которое нужно было записать в дневник: она собирает всех в субботу вечером в доме синьора Голинелли, папы Ренаты, который любезно предоставил в их распоряжение свою гостиную.

Дети на это собрание не приглашались, но дядя Леопольдо сказал Элизе:

— Учитывая, что там будут говорить о вещах, которые тебя касаются, правильно будет, если ты пойдешь со мной и сможешь высказать свое мнение.

Она была там единственная из всего класса. На собрании не было даже Голинелли, которая жила в этой квартире. Наоборот, жена инженера, увидев Элизу, сказала ей:

— Тебе будет скучно… Пойди лучше поиграй с Ренатой.

Но Элиза помотала головой и крепко прижалась к дяде.

Кроме хозяина дома и доктора Маффеи, мужчин на собрании не было. Пришли только мамы. Некоторые из них были уже знакомы и сразу принялись сплетничать и болтать о вещах, не имеющих никого отношения к школе. Другие, как мама Анны Пиу или мама Паолы Марради, держались в стороне. Мама Луизеллы прислала записку, в которой извинялась, что не может прийти. Ей нужно дошить красное бархатное платье для Звевы.

— Девочка завтра идет на детский праздник и хочет во чтобы то ни стало надеть новое платье, — сказала синьора Лопез, довольная тем, что для портнихи пожелания клиентов важнее материнского долга.

Когда все собрались, синьора Сфорца села во главе стала, откашлялась и попросила минуточку внимания.

— Возможно, вам известно, — начала она, — что в «Благоговении» я обычно перепрыгивала со своими ученицами через пятый класс и готовила их к вступительному экзамену в среднюю школу уже в конце четвертого класса. У меня никогда не возникало сложностей с тем, чтобы пройти за год программу четвертого и пятого классов, и на экзаменах мои ученицы всегда получали лучшие оценки.

Мамы закивали. Бывшие ученицы синьоры Сфорца славились на весь город своими успехами.

— Все эти месяцы, — продолжала учительница, — я размышляла, стоит ли поступать так же с вашими девочками. Я сомневалась в их уровне знаний, не была уверена, что они это потянут.

Она замолчала, чтобы отпить глоток вермута, заставив всех несколько секунд терзаться вопросом, действительно ли их дочери глупее учениц «Благоговения».

Синьора Сфорца вытерла рот вышитой салфеткой и продолжала:

— Должна признать, что предыдущие три года синьорина Соле поработала на славу, возможно, благодаря тому, что класс был заранее прекрасно подобран. Я убедилась, что уровень у девочек очень хороший, у них прочная база и заниматься они умеют. Поэтому довожу до вашего сведения: я решила, что они тоже будут перепрыгивать через пятый класс. Мы уже очень продвинулись по программе, и у меня не возникнет никаких сложностей с тем, чтобы за оставшиеся несколько месяцев пройти все, что нужно к экзаменам.

Раздались одобрительные возгласы. Синьора Голинелли стала передавать поднос с вермутом и закусками. Но туг Дядя Леопольдо поднял руку, прося тишины, и спросил.

— Простите, а можно узнать, в связи с чем вы приняли такое решение?

— В связи с чем?.. Господи, это же ясно как день! — возмутилась синьора Мандас. — Так девочки выиграют целый год.

— В каком смысле выиграют? — спросил доктор Маффеи. — Мне кажется, они его теряют. Теряют пятый класс начальной школы.

— Доктор, не шутите, — укорила его в шутку жена профессора Артома, мама Вивианы. — Теряют, выигрывают… Это все игра словами. А на самом деле девочки поступят в среднюю школу на год раньше, чем их сверстницы.

— Вот именно. И потеряют целый год детства.

— Да что вы говорите! Мне кажется, это прекрасная идея! — взвизгнула синьора Лопез дель Рио.

Тогда синьора Кокко, мама Анджелы, робко подняла руку.

— А наши?

— Что ваши?

— Наши дочки. Им нужно сдать экзамен за пятый класс, а потом они будут поступать не в среднюю школу, а на курсы профессионального образования.

Присутствующие застыли в замешательстве. Учительница сидела бесстрастно, как сфинкс, и молчала. Тишину нарушила хозяйка дома, она сказала сухо, как будто ей нагрубили:

— Сколько вас?

— Ну… смотрите. Моя, Меле, Агата Фьори, Анна Пиу, Марради, Луизелла Урас… а еще эта новенькая, что живет возле Старого рынка. Гудзон! Гудзон Аделаиде…

«Кролики в полном составе», — подумала Элиза. Кроме, конечно, Марчеллы и Розальбы, которые сидели на первой парте и колебались между Кроликами и Сорванцами.

Синьора Голинелли быстро сосчитала по пальцам.

— Семь против двадцати двух. Кажется, вас меньшинство. По правилам демократии…

— При чем тут демократия? Мы жертвуем собой, посылая детей в школу, чтобы они получили аттестат о начальном образовании. Это государственная школа или нет? — возразила синьора Кокко, которая привыкла разбивать комья земли мотыгой и не отступала перед трудностями.

— Она права, — поддержал ее дядя Леопольдо.

Синьора Сфорца не ожидала встретить сопротивление. Она рассчитывала только на похвалы и благодарности и напустила на себя вид оскорбленного достоинства, отчего ее лицо казалось еще более кислым.

— Успокойтесь, синьора. И успокойте своих… хм… коллег. Значит, с вашими дочками я продолжу программу четвертого класса, а на следующий год, если, конечно, их переведут в пятый класс, они попадут к новой учительнице.

Дядя Леопольдо спросил у Элизы:

— А ты что хочешь делать? Хочешь перепрыгивать через пятый класс или ходить в него, как другие?

— Что за глупости! — возмутилась синьора Пунтони. — Элиза такая умная и прилежная. Вы же не хотите послать ее на курсы профессионального образования…

— Она сама должна выбрать, — настаивал дядя.