С тех пор как Эллерт впервые увидел Ренату, он узнал в ней вторую из женщин, которых он видел снова и снова на расходящихся тропках будущего. С первого же дня в Башне он относился к ней настороженно. Обращался не чаще, чем того требовала элементарная вежливость, и по возможности избегал ее общества. Юноша уважал ее компетентность и знания. Ему нравился ее заразительный смех и легкий характер, а в это утро, глядя, как она ухаживает за Кассандрой, он был глубоко тронут ее добротой. Но до этого момента они не обменялись и парой фраз, не относившихся к исполнению обязанностей в матриксном круге.

Теперь он видел лицо Ренаты не таким, каким оно было на самом деле — безразличным, отрешенно-сосредоточенным лицом профессиональной Наблюдающей за работой, — но таким, каким оно могло стать в любом из ветвящихся вариантов будущего. Эллерт сдерживал свое внутреннее зрение, не позволяя образам вырываться на свободу, но все же видел ее, согретую любовью, ощущал силу нежности, на которую она была способна, обладал ею, словно во сне. Все это угнетало, как будто он встретился с женщиной, являвшейся к нему в эротических снах. Нет! Ни одна женщина, кроме Кассандры, не займет места в его жизни, и он уже твердо определил для себя, насколько ограниченной будет роль его жены. Заставил себя держаться холодно, почти враждебно, сознательно вернувшись к привычкам неварсинского монаха.

Они шли медленно, прислушиваясь к шепоту туманных волн, набегавших на песчаный берег. Эллерту, выросшему на берегах Хали, этот звук был знаком с детства, но теперь он как будто слышал его заново, через Ренату.

— Я никогда не устану слушать шелест этих волн, — задумчиво сказала она. — Так похоже на воду и вместе с тем так непохоже… Полагаю, в этом озере нельзя плавать?

— Нельзя, — согласился Эллерт. — Мало-помалу все равно пойдешь ко дну; эти воды не держат тело на плаву. Но, знаешь, там можно дышать, поэтому тонуть совсем не страшно. В детстве я много раз гулял по дну озера и наблюдал за странными существами, обитающими там.

— Там можно дышать? И не утонешь?

— Нет, это ведь совсем не вода… я не знаю, что это такое. Если слишком долго дышать ею, то начнется головокружение и подступит такая усталость, что трудно будет даже вздохнуть, поэтому существует опасность потерять сознание и умереть. Но если находиться там недолго, то можно стать свидетелем захватывающих сцен. Там обитают странные создания. Я не могу назвать их рыбами или птицами и не знаю, плавают они или парят в воздухе, но они необычайно прекрасны. Говорят, что дыхание в облачном озере продлевает жизнь, поэтому все Хастуры такие долгожители. А еще говорят, что когда первый Хастур, сын Властелина Света, прибыл на берега Хали, то даровал бессмертие всем, кто обитал там. Впоследствии Хастуры утратили этот дар из-за своей грешной жизни. Но это всего лишь волшебные сказки.

— Ты так думаешь, потому что ты христофоро?

— Я так думаю, потому что я разумный человек, — с улыбкой отозвался Эллерт. — Я не могу принять идею бога, который вмешивается в законы им же сотворенного мира. Однако Хастуры действительно долгожители. В Неварсине мне говорили, что все, в чьих жилах течет кровь Хастуров, несут в себе и частицу крови чири, а они, как известно, считаются бессмертными.

Рената вздохнула:

— Я также слышала, что они эммаска: ни мужчины, ни женщины, и потому свободны от опасностей и тягот, связанных с сексом. Мне кажется, я немного завидую им в этом.

Эллерту вдруг подумалось, что Рената без устали тратит собственные силы; однако кто о ней позаботится, если сама она упадет от переутомления?

— Тебе нужно отдохнуть, — мягко произнес он. — Что бы ты ни собиралась мне сказать, это не так уж срочно и может подождать, пока ты не поешь и отдохнешь — словом, не сделаешь все то, о чем так просила мою жену.

— Но мне хотелось сказать об этом, пока Кассандра спит. Мне нужно обратиться к одному из вас, и хотя я понимаю, что ты сочтешь это вторжением в свою личную жизнь, ты старше Кассандры и лучше способен понять меня. Что ж, достаточно преамбул и извинений… Тебе не следовало приезжать сюда вместе с молодой женой, пока твой брак остается ненастоящим.

Эллерт открыл было рот, собираясь что-то сказать, но Рената жестом вынудила его замолчать.

— Я предупреждала, что это может показаться тебе вторжением в личную жизнь. Я живу в Башне с четырнадцати лет и знаю правила вежливости в подобных вопросах; но я работаю Наблюдающей и несу ответственность за всех, кто работает в нашем матриксном круге. Все, что мешает… — нет, слушай меня, Эллерт! — все, что ослабляет вашу работоспособность, неизбежно отражается на всех остальных. Уже на третий день вашего пребывания здесь я узнала, что твоя жена еще девственна, но тогда я не вмешивалась. Я думала, что вы женились по политическим соображениям и не нравитесь друг другу. Но теперь прошло полгода, и мне совершенно ясно, что ты безумно влюблен в нее. Напряженность в ваших отношениях беспокоит всех и ухудшает здоровье Кассандры. Она все время так скована, что не может даже следить за состоянием своего тела, хотя ей пора бы уже этому научиться. Я немного помогаю ей в матриксном круге, но не могу, да и не хочу выполнять за нее ту работу, которую она должна делать самостоятельно. Я уверена, у тебя были веские причины для такого решения, но какими бы они ни были, ты слишком мало знаешь о том, как функционирует матриксный круг. Ты можешь выдерживать работу; с твоей неварсинской выдержкой ты способен сохранять контроль над собой даже тогда, когда у тебя тяжело на душе. Кассандра этого не может. Как видишь, все очень просто.

— Она не кажется мне такой уж несчастной или недовольной, — сердито возразил Эллерт.

Рената искоса взглянула на него:

— Если ты чего-то не знаешь, то лишь потому, что не хочешь или не позволяешь себе узнать. Наилучшим выходом было бы увезти ее отсюда до тех пор, пока вы не разберетесь в ваших отношениях, а потом сможете вернуться, если захотите. Нам всегда требуются дисциплинированные работники, а твой уровень очень высок. Что касается Кассандры, то думаю, у нее есть потенциальный талант Наблюдающей, даже техника, если работа ее заинтересует. Но не сейчас. Сейчас для вас пришло время побыть в одиночестве, не отвлекая наше внимание своими неудовлетворенными потребностями.

Эллерт слушал, застыв от беспокойства, смешанного с негодованием. Его жизнь так долго управлялась железной дисциплиной, что ему ни разу не приходило в голову, что его собственные потребности или состояние Кассандры могут помешать нормальной работе матриксного круга. Но, разумеется, ему следовало бы знать…

— Возьми ее, Эллерт. Сегодня ночью будет еще не слишком поздно.

— Я отдал бы все, что у меня есть, если бы имел свободу выбора в этом вопросе, — с растущей горечью отозвался Эллерт. — Но мы с Кассандрой поклялись друг другу…

Он отвернулся, но мысли ясно читались в его сознании, и Рената с ужасом посмотрела на него:

— Что побудило тебя дать столь необдуманную клятву? Я говорю не только о твоем долге перед родственниками и кланом.