— Мсье! — испуганно вскрикнула девушка. — Что вы делаете!

— Я занимаюсь любовью со своей женой, — подрагивающим от страсти и желания рассмеяться шепотом ответил Хью. — Кстати, не пора ли тебе уже обращаться ко мне менее официально? Может, все-таки сумеешь называть меня просто Хью? — Он поцеловал ее в губы. — Мне будет приятно услышать, как звучит мое имя в твоих устах.

Руки его при этом продолжали совершать волшебные пассы на ее груди, и ответить было не так просто.

— Да… Хорошо, — пролепетала она, прерывисто "дыша. — Хх… Хью.

Хью покрывал поцелуями ее грудь. Микаэла какое-то время лежала неподвижно. Но когда он принялся нежно покусывать ее налившиеся соски, внутри ее что-то взорвалось. Она инстинктивно схватила его за плечи, то ли чтобы оттолкнуть, то ли чтобы сильнее прижать. Стало трудно дышать. Из груди вырвался сдавленный стон. Она уже совершенно не понимала, что происходит, но вновь чувствовала, что это ощущение еще не предел сладости.

Хью испытывал истинное наслаждение, лаская ее груди. Тишина в спальне нарушалась лишь их прерывистым дыханием и легким постаныванием, раздававшимся, когда он дотрагивался до самых чувствительных точек тела Микаэлы. Ее отклик на ласки и эти звуки возбуждали его не меньше, чем возможность касаться самых интимных мест молодой жены.

На протяжении всех трех недель, прошедших со дня помолвки, Хью постоянно мечтал об этой ночи. Желание приступить к завершению любовной игры было непереносимым. Но, как ни странно, сдерживать его стало сейчас легче. То, что он может касаться ее, ощущать нежность ее кожи, ласкать ее такие манящие и недоступные совсем недавно груди, расслабляло и пьянило будто вино. Это, безусловно, была пытка, но пытка, которой он готов был подвергаться до конца жизни.

Руки Хью действовали уже, подчиняясь только велению страсти, а не рассудка. Погладив еще раз ее грудь, пальцы спустились на ее талию, прошлись по нежной как шелк коже. Еще мгновение — и они расправили прядки сбегающих к бедрам вьющихся волосков, опустились ниже и слегка раздвинули нежные складки. Хью на секунду замер и внимательно посмотрел на Микаэлу.

Прикосновение к самому интимному месту заставило ее вздрогнуть. Она ощущала неслыханное удовольствие. Все тело трепетало от страсти. Но, подчиняясь воспитанному с детства инстинкту, она сжала ноги и прикрыла низ живота ладонями.

— Пожалуйста, — пролепетала она. — Не надо, пожалуйста, Хью нежно прикоснулся губами к пульсирующей на ее шее жилке.

— Почему? — тихо спросил он. — Разве тебе больно?

— О нет, — честно призналась Микаэла дрожащим голосом. — Дело не в боли! Я боюсь. У меня такое ощущение, что мое тело больше не принадлежит мне. Ты заставляешь меня чувствовать такое.., такое, что, как я думаю, порядочная женщина не должна чувствовать. Мне стыдно.

Горячие губы вновь прикоснулись к ее шее.

— Напрасно, лапочка моя, — услышала она ласковый шепот. — То, что мы делаем, вполне естественно. Ничего постыдного в этом нет. То, что наши тела стремятся друг к другу, прекрасно! — Голос Хью сделался мягким и густым. — То, что я делаю сейчас, мужчина делал с женщиной со дня сотворения мира… — Хью опустил голову и поцеловал ее грудь.

Он взял ее дрожащие руки в свои и положил на свою грудь, затем опустил ниже. По трепету его тела пальцы сами поняли, прикосновение к каким местам доставляет наибольшее удовольствие. Это было страшно, но необыкновенно приятно.

— Понимаешь теперь? Когда ты притрагиваешься ко мне, со мной происходит то же самое… И ничего страшного и позорного в этом нет. Это так хорошо, приятно, сладко…

Губы Микаэлы дрогнули, пытаясь что-то ответить. Но это уже было ни к чему. Хью запечатал их очередным жарким поцелуем. Пальцы его вошли чуть глубже, и она, подчиняясь природному инстинкту, приподняла бедра им навстречу и крепче обняла Хью, притягивая его к себе, и он застонал от наслаждения.

— Немного тише, — прошептал он, — аккуратнее.

Хью подумал, что с такой неподдельной страстью сталкивается впервые, и, пожалуй, сам он тоже впервые испытывает та

кое сладостное возбуждение. Он вновь поцеловал ее. Микаэла с готовностью ответила на его ласку, подавшись вперед. Было ясно, что еще немного, и он уже будет не в состоянии владеть собой. Теперь необходимо было слегка притушить зажженный огонь, как бы ему самому ни хотелось обратного. Хью поймал запястья Микаэлы и поднял ее руки к голове.

— Хватит, — выдохнул он чуть слышно. — Хватит пока…

Ничего не понимающая Микаэла вглядывалась в слабо освещенные черты Хью, молясь про себя, чтобы он не погасил свечу. Ей отчего-то страшно хотелось видеть его. Видеть целиком его обнаженную фигуру и обязательно ту твердую продолговатую часть его тела, к шелковой коже которой она только что прикасалась. Более того, ей страстно хотелось, чтобы и он видел ее обнаженное тело…

Перед мысленным взором возникло лицо тетушки Мари, вновь вспомнились ее советы. Она почувствовала, как заливается краской. Похоже, что дьявол сыграл с ней злую шутку. На мгновение ей стало нестерпимо стыдно. Что происходит? Ей страшно и в то же время совсем нет. Она смущена и обескуражена тем, что с ней делается, но так не хочется, чтобы это прекратилось. Да, ей приятно, ей доставляет удовольствие то, чем они занимаются сейчас! Она наслаждается поцелуями Хью, ее тело трепещет, когда он прикасается к нему. И самой так сладко обнимать и ласкать его. Захотелось вновь прикоснуться к его коже, почувствовать, что он реагирует на ее ласки так же, как и она на его.

Мысли прервал стон, вырвавшийся из горла Хью. Он обхватил ее ноги, раздвинул их и навалился на нее всем телом. Какое-то мгновение он лежал неподвижно, наслаждаясь теплом ее бедер, прижавшихся к нему, и исходящей от них негой. Затем губы ее обжег горячий поцелуй. Микаэла почувствовала, как его руки слегка приподнимают ее бедра и нечто медленно входит в нее.

Было такое ощущение, что сердце останавливается, а кровь медленно закипает. Они вдруг стали одним целым, и это было невыразимо приятно. Она почувствовала боль. Но новые, ни с чем не сравнимые радостные чувства, рождавшиеся в ней, мгновенно затмили все неприятные ощущения. Она стала женщиной, женой! Женой такого мужчины! Гордость и ликование кружили голову. Хью начал потихоньку двигаться, постепенно входя все глубже внутрь се, даря ей такое блаженство, что Микаэла забыла вообще обо всем.

С Хью тоже творилось нечто невероятное. Ощущение обволакивающей женской плоти доставляло сказочное блаженство. Он уже не контролировал свои действия, подчиняясь лишь зову природы, желанию продлить и усилить это райское наслаждение. Когда их тела слились, мелькнула мысль, что ничего более приятного он в своей жизни не испытывал. Но оказалось, что и это еще не предел. Голова кружилась, чувства были так сильны, что сердце готово было разорваться. Он умирал от счастья и рождался вновь. Еще секунда — и, обхватив в экстазе Микаэлу, он застонал, ощутив высшее наслаждение, и, почти потеряв сознание, уронил голову ей на грудь.